Противостояние Риперу
Шрифт:
Блядь.
— Эта женщина спасла жизнь Вашей дочери, — сказал полицейский, подойдя ко мне. Он явно узнал мои цвета, но не выглядел напуганным. — Она выпрыгнула из окна и позвонила в 911. Может, объясните мне, зачем кому-то понадобилось выбираться из комнаты на втором этаже, чтобы позвать на помощь, вместо того чтобы воспользоваться лестницей?
— Понятия не имею, — сказал я.
Они грузили Эм в машину скорой помощи.
Черт. Мне нужно было следовать за ними.
— Позаботьтесь
Его слова зацепили меня, и я посмотрел на него — впервые по-настоящему посмотрел.
Он видит нас насквозь.
Он знал, что Лондон — пленница, и собирался вытащить ее отсюда. Конечно, со мной было тридцать братьев, и они бы сражались, чтобы удержать ее, если бы я попросил их… но это была безнадежная битва. Этот парень был единственным полицейским, но пожарных было не меньше шести. Если бы мы попытались сделать какое-нибудь дерьмо, весь город обрушился бы на нас. Коп улыбнулся, потому что знал, что я у него в руках. Не обращая на него внимания, я зашагал к сараю, дергая подбородком, чтобы Скид присоединился ко мне.
— Они отвезут Лондон в больницу, — сказал я тихо. — Коп знает, что тут что-то не так, он собирается поговорит с ней. Мне нужно, убрать отсюда братьев и доказательства, до того, как это случится, понял? На всякий случай.
— Я тебя понял, — сказал он, сузив глаза. — Блядь. Ты должен был позаботиться об этом до отъезда из дома — заткнуть ей рот, чтобы она никогда не заговорила.
— Если бы мы это сделали, Эм была бы сейчас мертва, — холодно сказал я. — Не забывай, кто позвонил в 911. Лондон сказала, что хочет нам помочь, и у нее есть веские причины сдержать свое слово. Эти копы не смогут вытащить ее племянницу. Мы — ее единственная надежда, так что давай просто подождем и посмотрим, что будет.
Лондон
— Риз попросил меня найти для него коробку, — сказала я полицейскому, мои слова были обдуманными и осторожными. — Он мой парень. Вчера вечером мы приехали из Кёр-д'Алена, чтобы навестить его дочь. Я зашла в подсобку и начала осматриваться, потом случайно задела дверь, и она захлопнулась, заперев меня. Именно тогда я увидела Эм на заднем дворе, и после того, как никто не услышал моего крика, я выбила окно и спрыгнула.
— Что было в коробке?
— Запчасти для мотоцикла. Я так и не нашла их.
— Если он твой парень, почему он не здесь, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке?
Я вздохнула, потому что теперь он прикидывался дурачком.
— Потому что его дочь истекала кровью, когда я видела ее в последний раз, а у меня только несколько царапин. Думаю, сейчас она важнее чем я, не так ли?
Полицейский молча смотрел на меня. Мы уже трижды обсуждали всю эту историю. Каждый раз он давал понять, что не верит, что я говорю правду. Каждый раз я давала понять, что
В каком-то смысле я должна была оценить то, что он пытался сделать — слишком много полицейских закрывали глаза на жестокое обращение, а именно это, по его мнению, происходило здесь. Он пытался спасти мою жизнь, и, если бы для меня главным приоритетом было остаться в живых, я бы помогла ему в этом.
Но спасение Джессики было моей главной задачей, за которой последовало бы убийство мужчин, причинивших ей вред. Выживание было на далеком третьем месте.
— Ты ведь не собираешься менять свой рассказ? — спросил он усталым голосом.
— Это не рассказ, — тихо ответила я. — Это то, что произошло.
— Вот моя визитка, — сказал он. — На обратной стороне я указал номер своего личного телефона. Позвони мне, если решишь поговорить или тебе понадобится помощь. Мы оба знаем, что здесь что-то не так, и рано или поздно это обрушится на тебя. Не бойся обратиться за помощью, хорошо?
— Спасибо за заботу, но я в порядке.
Он покачал головой и ушел, оставив меня одну в маленькой отдельной комнате, которую нам выделили.
Там было много коробок с салфетками, расставленных в стратегически важных местах.
У меня было ощущение, что это одно из тех мест, куда помещают семьи перед тем, как сообщить им о смерти человека. Я очень надеялась, что Риз не сидит в другой такой же палате где-то больнице, оплакивая свою дочь. Мне нужно было найти его или, по крайней мере, найти кого-то, кто мог бы рассказать мне, что, черт возьми, происходит с Эм.
Вставать было больно, хотя ни один из моих синяков или порезов не был серьезным. Мне наложили пару швов на лоб, продезинфицировали и на этом все закончилось. Я должна была внимательно следить за колотой раной, и как можно скорее обратиться к врачу, если появятся какие-либо признаки инфекции и бла-бла-бла.
Я схватила пакет с остатками моей одежды и прижала его к груди (хотя мне было непонятно, зачем они потрудились отдать их мне, ведь я никогда больше не смогу их надеть). По крайней мере, одежда, которую мне дали взамен, была удобной. Меня уже выписали из отделения неотложной помощи, поэтому я могла просто выйти в приемный покой. Риза не было видно, но я заметила Пэйнтера. Выражение его лица было мрачным.
Я подошла к нему, испуганная тем, какая новость вызвала такое выражение на его лице.
— Как она? — спросила я, не потрудившись поздороваться.
— Плохо, — сказал он, вставая и поворачиваясь ко мне лицом. — Думаю, ребенок не в порядке. Они назвали это внематочной беременностью, или что-то в этом роде.
— Внематочная?
— Да, вроде бы так. Ребенок был не в том месте. Вместо того, чтобы расти в матке, он оказался в одной из труб, ведущих к яичнику, а затем все это лопнуло. Из-за этого началось кровотечение. Сейчас ее оперируют, но она потеряла чертовски много крови, Лондон. Они сказали, что она может умереть. У ребенка не было ни единого шанса.