Противостояние. Армагеддон
Шрифт:
Стью оглянулся.
— Фрэнни, — сказал он с явным удовольствием. — Как поживаешь?
Она пожала плечами.
— По-всякому.
— Хочешь посидеть со мной на камне и посмотреть на заход солнца?
Она села рядом с ним, и ее сердце забилось чуть-чуть быстрее. Но в конце концов, зачем она сюда пришла? Она ведь знала, в каком направлении пошел Стью, и знала, что Гарольд и Глен с двумя девушками отправились в Брайтон на поиски радиопередатчика (ради разнообразия, эта идея пришла в голову Глену, а не Гарольду). Патти Крогер осталась в лагере, ухаживая за двумя ослабевшими от борьбы подругами. Ширли Хэммет частично
— Похоже, у нас впереди еще очень долгий путь, правда?
После секундной паузы он ответил:
— Более долгий, чем мы думали. Та старая женщина, она уже не в Небраске.
— Я знаю… — начала она, а потом прикусила язык.
Он посмотрел на нее со слабой улыбкой.
— Вы не принимали лекарства, мадам.
— Мой секрет раскрыт, — сказала она, напряженно улыбаясь.
— И мы с тобой не одиноки, — сказал Стью. — Я сегодня днем разговаривал с Дайной… — (она почувствовала глубокий укол ревности и страха, когда услышала, с какой фамильярной интонацией он произносит ее имя) — …и она сказала, что ни она, ни Сюзан не хотят принимать снотворное.
Фрэн кивнула.
— Почему ты перестал? Тебе давали снотворное… в том месте?
Он стряхнул пепел.
— Мягкое успокоительное на ночь — это все. Им не было смысла пичкать меня таблетками, я и так был крепко заперт. Нет, я бросил пить веронал три ночи назад, потому что я почувствовал, что… теряю контакт. — Он на секунду задумался, а потом продолжил. — Глен и Гарольд хотят найти радиопередатчик — отличная идея. А для чего нужен передатчик? Чтобы вступать в контакт. Эти сны, они как радио у тебя в голове, правда, передатчик сломался, и мы работаем только на прием.
— Может быть, мы и передаем тоже, — тихо сказала Фрэн.
Он посмотрел на нее удивленно.
Какое-то время они сидели молча. Солнце проглянуло сквозь облака, словно желая попрощаться перед тем, как зайти за горизонт. Фрэн вполне могла понять, почему древние люди молились ему. В беспредельном спокойствии почти пустой страны солнце — да и луна тоже — начало казаться чем-то более значительным и важным. Чем-то более личным. Эти яркие небесные корабли теперь смотрели на тебя так же, как в детстве.
— Так вот, — сказал Стью. — Прошлой ночью мне снова снился сон об этом черном человеке. Еще более страшный. Он отправляется куда-то в пустыню. В Лас-Вегас, по-моему. И Фрэнни… кажется, он распинает людей… тех, кто сопротивляется ему.
— Что он с ними делает?
— Так мне приснилось. Ряды крестов вдоль шоссе № 15, сделанных из балок и телефонных столбов. А на них висят люди.
— Это просто сон, — сказала она неуверенно.
— Возможно. — Он затянулся и посмотрел на запад на алеющие облака. — Но предыдущие две ночи, как раз перед тем, как мы наткнулись на этих маньяков, мне снилась она — женщина, которая называет себя Матушкой Абагейл. Она сидела в кабине старого
— Они едут в Колорадо, — сказала она.
— Да, похоже на то.
— Скажи… Дайна и Сюзан видели ее во сне?
— Обе. А прошлой ночью Сюзан приснились кресты. Совсем как мне.
— С этой женщиной теперь много других людей.
Стью согласился.
— Двадцать, а может быть, и больше. Ты же знаешь, мы проезжаем мимо людей каждый день. Они просто прячутся и ждут, пока мы проедем. Они боятся нас, но не ее… думаю, они придут к ней. В свое время.
— Или не к ней, — сказала Фрэнни.
Стью кивнул.
— Да, к нему. Фрэн, почему ты перестала принимать веронал?
Она вздохнула и подумала, надо ли говорить ему. Ей хотелось сказать, но она боялась его реакции.
— Как можно рассчитывать на постоянство женщины? — сказала она наконец.
— Действительно, никак, — согласился он. — Но существуют способы догадаться о том, что они думают.
— Что… — начала она, но он закрыл ей рот поцелуем.
Они лежали в траве, освещенные последним светом сумерек. Пока они занимались любовью, кроваво-красный свет уступил место более спокойному пурпурному, и теперь Фрэнни могла видеть звезды, мерцающие сквозь последние остатки облаков. Завтра будет хорошая погода, и к концу дня они должны будут пересечь почти всю Индиану.
Стью лениво хлопнул по комару, парящему у него над грудью. Рубашка его висела на ближайшем кусте. Рубашка Фрэн была на ней, но пуговицы были расстегнуты.
— Я так давно хотел тебя, — сказал Стью, не глядя ей в лицо. — Думаю, ты знала об этом.
— Я хотела избежать неприятностей с Гарольдом, — сказала она. — И есть еще кое-что…
— Гарольду еще расти и расти, — сказал Стью. — Но если он возьмет себя в руки, то у него есть шанс стать хорошим парнем. Он тебе нравится, правда?
— Это не совсем подходящее слово. Нет слова в английском языке, чтобы описать мои чувства к Гарольду.
— А как ты опишешь свои чувства ко мне? — спросил он.
Она взглянула на него и поняла, что не может сказать, что любит его, не может произнести это прямо сейчас, хотя ей и очень хочется.
— Да нет, — сказал он, словно она в чем-то возразила ему. — Я просто хочу прояснить ситуацию. Я думаю, ты не станешь сейчас говорить Гарольду о том, что произошло. Так ведь?
— Да, — ответила она благодарно.
— Проблема может разрешиться сама собой. Я видел, как он смотрел на Патти. Она примерно его возраста.
— Я не знаю.
— Ты чувствуешь себя его должником, так?
— Наверное, да. Мы остались в Оганквите одни, и…
— Это была чистая случайность, Фрэнни. Ты не должна чувствовать себя обязанной из-за простой случайности.
— Наверное.
— По-моему, я люблю тебя, — сказал он. — Мне не так-то легко это сказать.
— По-моему, я тоже тебя люблю. Но есть еще кое-что…