Противостояние. Армагеддон
Шрифт:
— Хорошо, я скажу. Подойди ближе.
Усмехаясь, он сделал шаг по направлению к ней.
— Нет, гораздо ближе. Я хочу прошептать тебе это на ухо.
Он подошел еще ближе. Она ощущала раскаленный жар, ледяной холод. В ушах ее стоял мощный гул. Она ощущала запах безумия — запах гнилых овощей в темном погребе.
— Ближе, — прошептала она хрипло.
Он сделал еще один шаг, и она резко согнула в запястье правую руку. «Щелк!» — услышала она звук пружины. Предмет оказался у нее в руке.
— ПОЛУЧАЙ! —
— Ой, насмешила! — закричал он и снова зашелся веселым хохотом.
Она глупо уставилась на свою руку. В ней был зажат крепкий желтый банан с бело-голубой наклейкой «Чиквита». Она испуганно уронила его на ковер.
— Ты скажешь, — прошептал он. — Обязательно скажешь.
И Дайна поняла, что он прав.
Она быстро повернулась, настолько быстро, что ей на секунду удалось застать врасплох даже темного человека. Одна из его черных рук дернулась, но успела лишь вырвать кусок шелка из ее блузки.
Дайна прыгнула на стеклянную стену.
— НЕТ! — закричал он, и она ощутила черный ветер у себя за спиной.
Она ударилась лбом о стену и увидела, как удивительно толстые куски стекла летят вниз на автомобильную стоянку, расположенную под окнами отеля. Трещины разбежались по всему окну. Инерция вынесла ее тело в образовавшуюся дыру, и там она застряла, истекая кровью.
Она почувствовала прикосновение его рук и подумала о том, сколько времени ему потребуется, чтобы заставить ее сознаться. Час? Два?
«Я видела Тома, и ты не можешь учуять его, потому что он отличается от нас, он…»
Он втащил ее обратно.
Она убила себя, резко бросив голову вправо. Острый, как бритва, край стекла впился ей в горло. Другой осколок ткнулся в правый глаз. На мгновение тело ее напряглось, и руки стали судорожно биться о стекло. Потом она обмякла. В свой кабинет темный человек втащил кровоточащий труп.
Рыча от ярости, Флегг пнул ее ногой. Безвольная податливость ее тела разъярила его еще больше. Рыча и вопя, он стал бить ее ногами. Глаза его полыхали темным огнем.
Снаружи Ллойд и остальные побледнели. Они переглянулись. Это уже было свыше их сил. Дженни, Кен и Уитни ушли, всем своим видом пытаясь показать, что они ничего не слышали.
Остался один Ллойд — но не потому, что хотел этого, а потому, что знал, что этого от него ждут. И наконец Флегг позвал его.
Он сидел на столе, скрестив ноги и положив руки на колени. Смотрел он поверх Ллойда, в пространство. Ллойд увидел, что стеклянная стена пробита в центре. Острые края дыры были залиты кровью.
На полу лежал неопределенный предмет, по форме смутно напоминающий человеческое тело, завернутый в занавеску.
— Убери это, — сказал
— Сейчас. — Ллойд перешел на хриплый шепот. — Надо ли отрезать голову?
— Отнеси все на восток от города, облей бензином и сожги. Понял? СОЖГИ! СОЖГИ ЭТУ МЕРЗКУЮ ТВАРЬ!
— Хорошо.
— Ну вот. — Флегг снисходительно улыбнулся.
Ллойд взял тело и неверной походкой направился к двери.
— Ллойд.
Он остановился и оглянулся. Изо рта у него вырвался жалобный стон. Флегг по-прежнему сидел в позе лотоса, но теперь он парил в десяти дюймах над поверхностью стола, все так же безмятежно глядя в пространство.
— Ч-ч-что?
— Тот ключ, что я дал тебе в Фениксе, он все еще у тебя?
— Да.
— Храни его. Время приближается.
— Х-хорошо.
Он подождал еще немного, но Флегг не сказал больше ни слова. Ллойд быстро выскользнул за дверь, как всегда радуясь, что при нем остались его жизнь и душевное здоровье.
Глава 59
Десятого сентября в конце дня Динни играл в небольшом городском парке, расположенном к северу от района отелей и казино. Женщина, которая эту неделю была его «матерью» — ее звали Анджелина Хиршфилд — сидела на парковой скамейке и разговаривала с молодой девушкой, которая появилась в Лас-Вегасе около пяти недель назад, примерно дней через десять после того, как здесь оказалась сама Энджи.
Энджи Хиршфилд было двадцать семь лет. Девушке на десять лет меньше. Одета она была в обтягивающие джинсовые шорты и курортную майку, не оставлявшую воображению абсолютно никакой работы. Было нечто непристойное в контрасте между ее зрелым и бойким телом и детским, бессмысленным выражением лица.
Динни поднял глаза, улыбнулся и закричал:
— Том! Эй, Том!
В противоположном конце парка шел большой человек с соломенными волосами и объемистой корзиной для ленча, которая билась о его ногу.
— Послушай, такое чувство, что этот парень пьян, — сказала девушка.
Энджи улыбнулась.
— Нет, это Том. Он просто…
Динни сорвался с места, крича:
— Том! Подожди, Том!
Том обернулся, улыбаясь.
— Динни! Хей-хей!
Динни прыгнул на Тома. Том уронил корзину для ленча и подхватил его.
— Давай полетаем. Том! Давай полетаем!
Том взял Динни за запястья и стал кружить его, все быстрее и быстрее. Динни летел почти параллельно земле. Он заливался смехом. Потом Том осторожно опустил его на землю.
Динни пошел, шатаясь, смеясь и пытаясь восстановить равновесие.
— Еще, Том! Пожалуйста!
— Нет, тебя будет тошнить. А Тому уже пора домой. Ей-Богу, да.
— О'кей, Том. Пока!
Энджи сказала:
— По-моему, Динни любит Ллойда Хенрида и Тома Каллена больше, чем кто бы то ни было, но… — Она посмотрела на девушку и запнулась. Та задумчиво смотрела на Тома. Глаза ее сузились.