Противостояние. Часть 1. Маленькая Настенька
Шрифт:
– Идем, – неуверенно ответила я.
Мы спустились вниз и присели у камина, уже совсем скоро в доме стали собираться родные Германа.
Аскольд, Рик, Генри – старшие братья Германа. Они были похожи между собой: высокие, крепкого телосложения брюнеты, но лишь у Германа были такие ярко-синие глаза.
Илья, Данила, Никита, Степан – близкие друзья семьи. Степану, Даниле и Никите, на вид, было лет по 30, Илья выглядел лет на 20 старше. Ростом они были пониже братьев, не такие жгучие брюнеты – темно-русые волосы, слегка с сединой. Все они казались добрыми на вид, но их мускулистое телосложение (видимо ребята, как и я, любили спорт), взгляд – твердый и уверенный говорили о том, что это весьма серьезные ребята.
Вера – жена Данилы и Наталья – жена Степана, приятные милые женщины. У Степана и Данилы было по двое сыновей – веселые озорные мальчишки.
Глеб – совсем молодой парень, чуть старше меня. Молодой, но вполне серьезный и такой же крепко-сложенный, как и все. Он был скорее не другом, а членом семьи. Глеб жил со своей матерью, в соседнем доме, но очень часто бывал у Марка. Как выяснилось позже, уже не первый год, Марк пытался заменить ему погибшего отца.
Федор – начальник Службы Безопасности Марка, серьезный мужчина лет 30–35-ти.
Телосложение, стрижки, внешний вид – они все казались одинаковыми, «спортивная команда» – подумала я, увидев их впервые. Никита, в отличии от остальных, занимался медициной.
Старшие братья Германа и близкие друзьями семьи – знакомство прошло легко и непринужденно. Меня представили, как невесту Германа, не вдаваясь в подробности.
Когда собрались все, Марта попросила нас пройти к столу.
– Ребята. – Марта привстала из-за стола и улыбаясь посмотрела на меня. – Это – Настенька. Ради которой наш Герман перестал дуреть и взялся за ум, – радушно говорила она. – Невеста и будущая жена Германа.
Мне было неловко среди, совсем еще незнакомых людей.
– Мы очень рады тебе, Настенька, – сказал Аскольд.
– Спасибо, – смущаясь, ответила я.
– Теперь «Маленькая Настенька» полноправный член нашей семьи, – сказал Марк.
– За тебя, Маленькая Настенька! – подняв бокалы, сказали все присутствующие.
Марк назвал меня Маленькой Настенькой, потому что среди всех собравшихся, не считая Глеба, я, действительно, выглядела маленькой.
О возрасте моем Марк никому ничего не сказал, впрочем, как и об удочерении и о том, что я еще и в самом деле маленькая никто не знал, но я так и стала теперь для всех «Маленькой Настенькой».
Братья Германа были добрыми и радушными в кругу семьи. Такими воспитали их Марк и Марта. Все, как один – сильные, смелые и уверенные в себе, но в то же время, справедливые, рассудительные и добрые.
Такими же были и друзья Марка и братьев. Марку и Марте удалось создать крепкую сплоченную семью и меня в этой семье приняли тепло.
После ужина, мы с Германом поднялись наверх к себе в комнату, и, приняв душ, собирались ложиться спать. Я все еще чувствовала себя неуверенно и скованно в этом, еще совсем чужом мне, доме.
Герман обнял меня и крепко прижал к себе.
– Ну, что ты, рыбка моя? – чувствуя мое напряжение, спросил он.
– Мне нужно привыкнуть, – растерянно ответила я.
– Ты привыкнешь, Настенька, обязательно привыкнешь.
Герман нежно поцеловал мои губы, его ладонь скользнула под подол моей ночной рубашки и… я снова напряглась. Он посмотрел мне в глаза, в них все еще не было уверенности. Он обнял меня. Я чувствовала его тепло, его доброе и нежное отношение ко мне.
– Настенька, любимая моя. Ты и меня, все еще боишься? – тихо спросил он.
– Нет, – я улыбнулась. – Прости, просто…
– Все будет хорошо, рыбка моя. Ты веришь мне?
– Да, – тихо ответила я.
Он стал нежно целовать меня. «Ты, теперь жена» – говорила себе я, стараясь прогнать свою скованность.
– Настя… Настенька… Долгожданная моя… Милая моя… Я так люблю тебя, девочка моя…
– Доброе утро, милая моя, – сказал мне Герман, когда я открыла глаза.
Он уже был одет.
– Привет, ты уходишь? – спросила я, присев на постели.
– Я на работу, – он присел рядом со мной на постель, взял в ладони мое лицо и нежно поцеловал меня. – Не грусти без меня. Хорошо.
– Хорошо, – ответила я и он ушел.
Я осталась одна, совершенно не понимая, что делать, умылась, оделась и встала у окна. Сумасшедшая неделя, которая, в корне, поменяла мою жизнь. Я снова думала о маме, пытаясь осмыслить, как мне жить дальше без нее, без ее советов и поддержки. Я очень скучала по ней, мне было очень плохо без нее. Я все еще не верила в то, что уже больше никогда я не смогу увидеть ее, не смогу вернуться к прежней, привычной для меня жизни…
В дверь постучали и в комнату заглянула Марта.
– Доброе утро, Настя. Можно к тебе? – спросила она.
– Да, конечно, – растерянно ответила я, продолжая стоять у окна.
Она подошла ко мне и посмотрела мне в глаза.
– Настя… – она хотела, что-то сказать, но, посмотрев на меня, замолчала.
Я смотрела на мать Германа и вспоминала свою, пыталась сдержать себя и не могла. События последних дней порядком поистрепали мне нервы, и рядом больше не было мамы, мне не с кем было поговорить… На глаза наворачивались слезы, Марта заметила это.
– Настюш, ты чего? – тихо спросила она.
– Извините, – так же тихо, ответила я, смахнув со щеки слезу. – Я… Все хорошо, правда, – глотая слезы, говорила я. – Марта Аскольдовна, простите… – я изо всех сил старалась держать себя в руках.
«Бедная девочка, – думала Марта. – Мамина еще совсем».
Марта подошла ко мне, обняла и по-матерински погладила по голове.
– Больно тебе, милая? – тихо спросила она.
Я, не в силах ничего сказать, просто закивала головой, слезы уже ручьем текли в плечо Марты, она крепче обняла меня.