Противостояние. Том I

Кинг Стивен

– И где он все это находит?

– Везде, – просто ответил Ллойд. – По запаху, наверное. Это так странно. Большая часть западной Невады и восточной Калифорнии принадлежала правительству. Здесь они испытывали свои игрушки, вплоть до атомных бомб. Как-нибудь он наверняка притащит сюда одну.

Он рассмеялся. У Дейны внутри все заледенело.

– «Супергрипп» тоже начался где-то здесь. Я готов поспорить на что угодно. Возможно, Мусорник сможет найти это место. Говорю тебе, он все это чует. Большой парень говорит, что ему не надо мешать, он сам все сделает, и так и происходит. Знаешь, какая у него теперь самая любимая игрушка?

– Нет, – ответила Дейна, сомневаясь, что хочет знать… но разве не

за этим она сюда пришла?

– Огнеходки.

– А что такое огнеходки?

– Самоходные огнеметные установки на гусеничном ходу. В Индиан-Спрингсе их пять, стоят рядком, как гоночные автомобили «Формулы-1». – Ллойд рассмеялся. – Их использовали во Вьетнаме. Пехотинцы называли их «Зиппо». Они под завязку залиты напалпом. Мусорник их обожает.

– Круто, – пробормотала Дейна.

– Короче, когда Мусорник вернулся, мы привезли его в Спрингс. Он побродил вокруг этих «шрайков», что-то бубня себе под нос, и за шесть часов привел их в боеготовность и подвесил под крылья. Можешь ты в это поверить? Чтобы проделывать такое, технический состав военно-воздушных сил учили девяносто лет. Но куда их техникам до Мусорника! Он гребаный гений.

Ты хочешь сказать, гениальный псих. Готова спорить, я знаю, откуда взялись эти ожоги.

Ллойд взглянул на часы и сел.

– К слову об Индиан-Спрингсе, мне надо ехать туда. Хочешь составить компанию?

– Не сегодня.

Она быстро оделась, как только в душевой вновь полилась вода. Пока Дейне удавалось одеваться и раздеваться, когда его не было в комнате, что ей, собственно, и требовалось.

Она закрепила скобу и вставила нож с выкидным лезвием в подпружиненный зажим. Легкий изгиб запястья – и десять дюймов стали оказывались у нее в руке.

Что ж, думала она, надевая блузку, у девушки должны быть свои секреты.

Во второй половине дня она работала в команде, обслуживавшей уличные фонари. Работа состояла в том, чтобы проверять лампочки простеньким прибором и заменять перегоревшие или разбитые вандалами во время эпидемии «супергриппа». Работали они вчетвером, и автоподъемник с люлькой перевозил их от столба к столбу, с улицы на улицу.

Ближе к вечеру того же дня Дейна, стоя в люльке, снимала плексигласовый колпак с одного из фонарей и думала о том, как ей нравятся люди, с которыми она работает, особенно Дженни Энгстрем, сильная и красивая, бывшая танцовщица ночного клуба, сейчас управлявшая люлькой. Именно такой Дейна всегда представляла себе лучшую подругу и не могла понять, каким образом Дженни оказалась здесь, на стороне темного человека. Ее это настолько ставило в тупик, что она не решалась спросить у Дженни, как так вышло.

И другие люди ей нравились. Она думала, что глупцов в Вегасе, пожалуй, побольше, чем в Зоне, но ни у кого изо рта не торчали клыки и никто не превращался при восходе луны в летучих мышей. Опять же здесь людей отличало куда большее трудолюбие, чем в Боулдере. В Свободной зоне хватало таких, кто целые дни проводил в парках, а для многих полуденный перерыв на ленч растягивался до двух часов дня. В Лас-Вегасе ничего подобного не было и в помине. С восьми утра и до пяти дня все работали, кто в Индиан-Спрингсе, кто в городе. Даже начались занятия в школе. В Вегасе оказалось порядка двадцати детей, от четырех (Дэниел Маккарти, всеобщий любимец, которого все звали Динни) до пятнадцати лет. Среди взрослых нашлось два человека с учительскими сертификатами, и занятия проводились пять дней в неделю. Ллойд, который бросил школу, оставшись на третий год в младшем классе, очень гордился тем, что дети имели возможность получить образование. Аптеки с распахнутыми дверями никто не охранял. Люди постоянно заходили и выходили… но не брали ничего более сильнодействующего,

чем аспирин или джелусил. На западе проблемы наркотиков не существовало. Все, кто видел, что случилось с Гектором Дроугэном, знали, какое наказание полагается за эту вредную привычку. И ричей моффэтов здесь Дейна тоже не встречала. Все держались дружелюбно, окон никто не бил. Люди понимали, что пить что-то более крепкое, чем пиво, себе дороже.

Германия в тридцать восьмом году, думала Дейна. Нацисты? Ох, очаровательные люди. Такие спортивные. Не ходят в ночные клубы, ночные клубы для туристов. А чем они занимаются? Собирают часы.

«А права ли я?» – спрашивала себя Дейна, вспоминая Дженни Энгстрем. Она не знала… но предполагала, что очень даже может быть.

Она проверила лампочку на фонарном столбе. Перегорела. Дейна сняла ее, зажала между ног, достала последнюю новую. Хорошо. Все равно конец рабочего дня. Часы показывали…

Она посмотрела вниз и замерла.

От автобусной остановки шли люди, вернувшиеся в город из Индиан-Спрингса. Все они мимоходом посмотрели вверх, как обычно группа людей смотрит на человека, находящегося высоко над землей. Синдром бесплатного цирка.

Одно лицо бросилось ей в глаза.

Широкое, улыбающееся, удивительное лицо.

Дорогой и любимый Иисус на небесах, неужто это Том Каллен?

Капелька жгуче-соленого пота упала Дейне в глаз, все тут же начало двоиться. Когда она вытерла пот, лицо исчезло. Люди с автобусной остановки прошли дальше, размахивая корзинками для ленча, разговаривая, смеясь. Дейна увидела одного, который мог быть Томом, но со спины точно сказать не могла…

Том? Они послали Тома?!

Конечно же, нет. Это настольно безумная идея, что…

Кажется почти здравой.

Но она все равно не могла в это поверить.

– Эй, Джергенс! – сердито крикнула снизу Дженни. – Ты там заснула или просто ублажаешь себя?

Дейна перегнулась через ограждающий поручень люльки, посмотрела на запрокинутое лицо Дженни. Показала ей средний палец. Дженни рассмеялась. Дейна занялась установкой новой лампы, а к тому времени, когда сделала все, как положено, рабочий день практически закончился. По пути в гараж она молчала, уйдя в себя. Настолько глубоко, что Дженни полюбопытствовала, что с ней.

– Наверное, мне просто нечего сказать, – с полуулыбкой ответила Дейна.

Это не мог быть Том.

Или мог?

– Просыпайся! Просыпайся, черт тебя побери! Просыпайся, сука!

Она уже выбиралась из вязкого сна, когда пинок в поясницу сбросил ее с большой круглой кровати на пол. Тут она разом проснулась, моргая и в полном замешательстве.

Ллойд стоял над ней, в его глазах читалась холодная злоба. Уитни Хоргэн. Кен Демотт. Одинокий Туз. Дженни. Обычно открытое лицо Дженни стало отстраненным, начисто лишенным эмоций.

– Джен?..

Ответа не последовало. Дейна поднялась на колени, смутно осознавая, что она голая, отдавая себе отчет, что ее здесь, мягко говоря, больше не любят. Ллойд выражением лица больше всего напоминал мужчину, которого предали.

Мне это снится?

– Быстро одевайся, лживая, шпионящая сука!

Ладно, значит, не сон. Она почувствовала, как живот скрутило от ужаса, хотя, само собой, этого следовало ожидать. Они знали насчет Судьи, а теперь узнали о ней. Он сказал им. Она взглянула на часы, которые стояли на прикроватном столике. Без четверти четыре утра. «Час тайной полиции», – подумала Дейна.