Противостояние
Шрифт:
В. ПОЗНЕР: Я сформулирую вопрос иначе. Возьмем «Битлз». Что бы они ни думали тогда, они сыграли очень большую роль в мире, их музыка повлияла на многих людей и изменила их. И глядя на них сегодня, мы понимаем, что это была сила, историческая сила. Я вас спрашивал именно в этом ракурсе. Относятся ли к вам или вы хотели бы, чтобы к вам относились так же?
СТИНГ: Понимаете, «Битлз» в силу того, где они оказались во времени и пространстве, были катализаторами этой истории. Могло ли это случиться с другой группой людей, — я просто не знаю. Но они сделали это,
В. ПОЗНЕР: Что вы как музыкант планируете в будущем? Сейчас симфонический оркестр, а что потом?
СТИНГ: Понятия не имею. Я вечный студент, люблю учиться и по-прежнему занимаюсь, по-прежнему учусь. И не могу отказаться от музыки. Думаю, я просто умер бы, если бы отказался от музыки. Но что дальше — не представляю. И мне это нравится.
В. ПОЗНЕР: И последний вопрос, несерьезный. Как вы относитесь к тому, что Россия получила право на проведение первенства мира 2018 года по футболу?
СТИНГ: Ну надо же было под конец все испортить! Я считаю, у Великобритании была очень хорошая заявка. Думаю, на бумаге мы заслуживали победы, но я рад за Россию. Полагаю, это для вашей страны хорошо. Я переживаю за нас, но рад за вас.
В. ПОЗНЕР: Теперь я обращаюсь к опроснику Марселя Пруста — моего доброго друга. Десять вопросов от него для вас. Что такое для вас счастье?
СТИНГ: Быть с моей семьей.
В. ПОЗНЕР: А любимое слово?
СТИНГ: Лаконично.
В. ПОЗНЕР: Самое нелюбимое слово?
СТИНГ: Мило.
В. ПОЗНЕР: Где и когда вы были более всего счастливы?
СТИНГ: В последний раз, когда был с семьей.
В. ПОЗНЕР: Главные ваши достижения?
СТИНГ: Мои шестеро здоровых детей.
В. ПОЗНЕР: Ваша главная слабость?
СТИНГ: Тщеславие.
В. ПОЗНЕР: Если бы вы могли встретиться с любым человеком, который когда-либо жил, кто бы это был?
СТИНГ: Цицерон.
В. ПОЗНЕР: Если бы дьявол предложил вам бессмертие без каких-либо условий, вы согласились бы?
СТИНГ: Нет. Потому что мне понадобились бы все мои друзья.
В. ПОЗНЕР: Есть ли кто-нибудь, на кого вы хотели бы походить?
СТИНГ: Нет, я счастлив быть
В. ПОЗНЕР: Когда вы встретитесь с богом, что вы ему скажете?
СТИНГ: «Какой сюрприз!»
Могу сказать со всей определенностью, что ни в одном интервью я не встречал человека, взгляды которого в такой степени совпадали бы с моими.
Стинг считает, что надо декриминализировать все наркотики, и так считаю я.
Стинг из всех городов для житья выбирает Нью-Йорк, выбираю Нью-Йорк и я.
Стинг считает, что Интернет таков, каким делаем его мы, и так считаю я.
Стинг считает, что если бы он добился успеха сразу, то не смог бы оценить того, что он имеет сейчас (добился он успеха и известности в 28 лет), так считаю и я (добился успеха и известности в 52 года).
Стинг всегда стремился быть первым в своем деле, как стремился и я.
Но в этом интервью меня более всего взволновали две вещи. Первая — то, что он говорил о своей книге-автобиографии «Сломанная музыка». Он стал писать ее потому, что хотел рассказать людям, кто он есть на самом деле. Что он не тот, каким они читают в Интернете и в глянцевых журналах, что он другой… Но оказалось, что Стинг и сам не знал точно, кто он. Во всяком случае, ему пришлось приоткрыть давно забытые и, казалось бы, закрытые двери памяти, пришлось извлечь из темных закоулков забытья то, что было навечно убрано. И написав эту книгу, рассмотрев все то, что было, взглянув на себя заново, Стинг впал в отчаяние и, как сам признается, два с лишним года был в депресии. И пока он рассказывал это, я думал о своей книге, «Прощание с иллюзиями», о том, что решил написать ее, в общем, случайно, не преследуя особых целей, желая лишь «исправить» существовавший мой образ. Написал же я совсем о другом, далось это мне тяжело, и после выхода книги я тоже впал в депрессию. Это совпадение было для меня и неожиданным, и важным.
Как мне кажется, многие относятся к понятию «эстрадный певец» несколько свысока. Ну, не мыслители они, люди шоу-бизнеса, не страдальцы за судьбы человечества. Ведь так? Отчасти да, и они сами создают и тиражируют этот образ. К Стингу, правда, это не относится, он совершенно не похож на существующий в общих представлениях образ эстрадного певца, он похож на… Я запнулся, потому что Стинг не поддается попыткам «вставить» его в ту или иную «референтную группу». Онпохож на человека страдающего, переживающего и думающего.
Я нахожу необыкновенно привлекательным то, что и в самом деле страдает за то, что происходит с окружающей средой, реально озабочен тем, что человечество все еще не пробудилось, твердо считает, что надо менять мир, в котором мы живем. Вы, уважаемый читатель, знаете хоть одного человека, которого всерьез заботят эти вопросы? У которого может испортиться настроение, когда он узнает, например, что гибнет еще один водоем или на грани исчезновения еще один вид животных? Думаю, не знаете, а если знаете, то находитесь в чрезвычайно узкой компании.