Противостояние
Шрифт:
Мариус Розеншази задумчиво посмотрел на Ноона, когда тот рассказал ему о своих результатах.
– Да, молодой человек, похоже, я вас недооценивал, - задумчиво произнес он. – Что ж, придется внести необходимые коррективы.
О том, что это за коррективы, Гарди Ноон узнал буквально через две недели. Его перевели работать в филиал Лаборатории, находящийся на другом континенте планеты, в самом центре пустынной местности, усеянной валунами, и где единственной растительностью был стелющийся по земле колючий кустарник. От ближайшего города до этого филиала института была более трехсот километров. Пару столетий назад здесь проектировали и испытывали первые атомные, а затем и термоядерные бомбы. Тогда в документации он назывался объект «А» и о
Лазер создали, успешно испытали и для бывшего объекта «А» наступило почти полное забвение. Его даже перестали использовать как испытательный полигон для экспериментов с большим энерговыделением. Их стали проводить либо в Космосе, либо на необитаемых планетах или их спутниках, коих с появлением гиперпространственных звездолетов, у эллов появилось множество.
Постепенно здесь осталось примерно сорок научных сотрудников, которые занимались изучением проблемы электромагнитного загрязнения окружающей среды.
– Я уверен, что эти две тысячных процента были вызваны влиянием на приборы и сами элементарные частицы неучтенных электромагнитных полей, - сказал Мариус Розеншази, когда вручал Ноону направление на новую работу.
– Вот вы ими и займетесь, - мясистые губы уже бывшего руководителя Гарди чуть дрогнули в улыбке.
«Ну, ничего. Я тебе еще вспомню эту улыбку, лоонов. Ой, вспомню. Губы свои жирные сам же и сжуешь! – молодой элл вновь возобновил свой бег.
– Электромагнитное загрязнение так электромагнитное загрязнение, - сказал тогда Гарди Ноон, подлетая на флайере к своему новому месту работы. – Ничего, я и здесь что-нибудь обязательно раскопаю.
И он действительно раскопал! Тем более, что примерно знал, где копать. Ведь и слабое, и электромагнитное взаимодействие – это разные проявления одного, электрослабого взаимодействия. Гарди Ноон пошел проторенной дорогой и стал анализировать все эксперименты с электромагнитным излучением, которые проводились в этом филиале института в последнее время. И своих двух тысячных процента не обнаружил. Суммарная погрешность всех экспериментов не превышала возможной максимальной инструментальной ошибки.
Но молодой человек не сдался. Он проанализировал погрешность в каждом эксперименте. И в двух из них упрямый элл обнаружил таки свои две тысячных процента!
«А почему только в двух? Чем эти два эксперимента принципиально отличались от остальных?» - и вновь молодой человек скармливал своему компьютеру терабайты информации, пытаясь разгадать эту загадку. Но день проходил за днем, а ответа все не было и не было.
Решение, как часто это бывает, пришло неожиданно и оказалось, с одной стороны, очень простым, а с другой – просто ошеломительным. Отбросив после тщательного анализа множества гипотез, молодой элл, наконец, задал себе правильный вопрос: «Чем эксперименты в Лаборатории Актуальных Физических Проблем, расположенной на одном материке планеты, принципиально отличаются от экспериментов, проведенных в его филиале, расположенном на другом материке той же планеты?
Гарди Ноон даже остановился, вспоминая ту волнующую минуту. Он тогда также стоял. Только в своем кабинете около окна и смотрел на выжженную,
Еще раз, судорожно втянув в себя воздух, элл, тяжело ступая, пошел вперед. Бежать уже сил не было.
«Ничего. Шоссе скоро. Осталось километров пять. Не больше, - мысли в голове Гарди, изнемогающего от непривычной большой физической нагрузки, были такими же тяжелыми и короткими, как и его шаги.
Это тогда, два месяца назад, его мозг мог дать фору любому компьютеру. Никакая электроника не могла так быстро решить эту блестящую трехходовку: глухая безжизненная местность – мало комфорта и благ цивилизации – отсутствие лоонов.
«Все правильно! – Гарди Ноон тогда в возбуждении даже подпрыгнул на месте. – Эксперименты по изучению слабого взаимодействия ВСЕГДА происходили при непосредственном участии лоонов. Исследовать же электромагнитное загрязнение неинтересно, не престижно, да еще и в такой дыре, как этот филиал института. А почему тогда в двух экспериментах все же было отклонение»? – с колотящимся, как сейчас, после утомительного кросса по очень пересеченной местности, сердцем элл подбежал к компьютеру. Пританцовывая, он с минуту поколдовал над клавиатурой. И, наконец, электронный помощник человека, молниеносно связавшись с центральным сервером филиала Лаборатории, показал необходимый файл.
«Все правильно. В этих двух экспериментах лооны участвовали. Обычные инспекторские приезды – что тут эти эллы без нас творят», - Ноон рухнул в кресло, чтобы все хорошенько обдумать. Слишком ошеломительной оказалась разгадка. Сел и тут же был выброшен из него огромной дозой адреналина, поступившей в его кровь, лишь только мозг осознал полученную информацию.
«Получается, что лооны могут каким-то образом влиять на фундаментальные природные взаимодействия! Причем это влияние осуществляется даже без их воли. Иначе, зачем это было демонстрировать в этой дыре в неинтересных и малозначащих экспериментах? Но… - возбуждение Ноона тогда было так велико, что он стал метаться по своему кабинету, чтобы хоть как-то выплеснуть клокотавшую в нем энергию. С грохотом опрокинулось кресло, пару раз глухо прогудел стол, получив сильные удары кулаком по своей крышке. – Но получается, что лооны могут влиять и на людей! Они тоже состоят из тех же атомов, в которых происходят те же взаимодействия. А если они могут этим процессом управлять?! – элл замер, как вкопанный. – А управлять, это значит командовать! Командовать волей людей, то есть нас, эллов. Заставлять нас делать то, что хотят лооны, а не мы сами…»
– Но тогда всю нашу историю эллов после контакта с лонами надо переписать. Ведь многие события в ней фактически были инициированы лонами! – выкрикнул Гарди. Неожиданно по телу обездвиживающе разлилась слабость. Его взгляд скользнул по валяющемуся креслу. И он просто сел на пол. – Надо, чтобы эллы об этом обязательно узнали. Надо, чтобы эллы об этом обязательно узнали», - повторял Ноон словно заклинание.
Постепенно он стал успокаиваться. Появились конструктивные мысли относительно его дальнейших шагов.
«Первое – ни в коем случае никому здесь не говорить о своем открытии. Наверняка, здесь есть у лоонов свои глаза и уши. Второе – под каким-нибудь нейтральным предлогом выбраться в город. Да хотя бы просто всем сказать, что захотел поразвлечься. Третье – в городе явиться в полицию и потребовать связи с высшим руководством страны. Ерунда! Так тебе и дали связь. Примут просто за сумасшедшего. И где гарантия, что в этой дыре полиция не находится под влиянием лоонов? После моего открытия уже ни во что нельзя верить. Так что же делать?» - Гарди Ноон еще долго сидел на полу, перебирая различные варианты, пытаясь отыскать наилучший или хотя бы приемлемый. Наилучший – это значит гарантированно донести информацию, которой он обладал до Президента Федерации и при этом уцелеть самому. Приемлемый – это только выполнить первое условие.