Протокол 06 «Ева»
Шрифт:
Потом перед глазами возникло лицо. Мальчишка медик поднялся на корабль этим утром, это был его первый день войны после учёбы. Он сделал несколько уколов, вернул сознание, за что Дан сразу его проклял. И этот горе медик, стоя на коленях перед раненым, начал пришивать ногу, быстро орудуя машинкой для сшивания. Дан не кричал, он ревел диким зверем. Микронитка вплавлялась в разорванные ткани разрядами тока и без специального обезболивающего выдержать это было невозможно. Дан отключался, приходил в себя и снова ревел.
Корабль сотрясали удары, безумно выл сигнал
Прозвучал голос их капитана:
– Ребята, погибаем! Покинуть «Тополь»!
И медик потащил своего раненого к шлюпке. Дан кричал, чтобы парень оставил его и спасался сам! Что ты! Пот лился с медика градом, но он так и допёр здорового новума до капсулы, пристегнул его, запустил программу и положил руку своего раненого на панель.
– Ты нажмёшь?
– спросил он.
– Сможешь?
Дан показал большой палец, и мальчишка пулей вылетел в коридор, устремляясь к своей шлюпке. Система охлаждения не справилась с перегревом двигателя, взрыв разорвал металл внутренних конструкций словно бумагу, он же подсказал датчику капсулы, что ей давно пора. И она сорвалась в пространство космоса, в котором шёл бой.
Дан лежал в кресле, не чувствуя ногу в перевязочном поясе. На лице кислородная маска и слёзы от этого страшного чувства, подсказывающего, что человек, выдравший тебя из цепких лап смерти, погиб секунду назад. Он знал, что парень не успел. Мгновения разделили закрывающийся люк капсулы и взрыв. Медик помог ему ценой своей жизни.
Дан проснулся внезапно, и сразу вскочил на ноги. Но остановился, сделав глубокий вдох. Над головой ярко светило солнце, нежно припекая пляж. Ночи как не бывало. А казалось, он только закрыл глаза.
Уже с утра стояла жара, так что новум, наконец, догадался снять верхнюю одежду и ботинки. Сложил всё это в аккуратную стопку и прошёлся босыми ногами по белому песку.
По-прежнему стояла тишина. Только теперь в ней различались звуки леса, какой-то тонкий стрёкот. Дан удивился, что смог его услышать. Казалось, он должен был давно потерять чувствительность слуха от вечно грохочущего рядом железа.
Марина так и спала, свернувшись под одеялом. А Дан отправился осмотреть окрестности. Хищников ему не встретилось, что было большой удачей. В медкомплекте капсулы нашёлся портативный биоанализатор, так что Дан набрал съедобные плоды с местных деревьев. Рыба в пресном озере плавала прямо у берега. В общем-то, вопрос с едой решился довольно быстро.
Дан соорудил мангал из камней. В ящике инструментов для ремонта оказался лазерный нож, и, повозившись немного, новум выплавил из металла внутренней обшивки капсулы шампура и котелок. Обычным ножом выскреб из куска дерева тарелки, ложки и кружки.
О ночлеге можно было не беспокоиться, на планете стояла жара тридцать градусов, и песок не остывал даже ночью. Но солнца лучше было
Сутки Зотова пряталась под одеялом. Не разговаривала, не вставала. Уходя в лес в очередной раз, Дан на всякий случай привязал её ногу к самой высокой ветке дерева, до которой смог допрыгнуть. Собственно, зря. Когда к вечеру он сел у костра, женщина так и лежала, накрывшись одеялом с головой, не сделав за день ни одного движения.
Дан зажарил куски рыбы на шампурах, ещё понадеялся, что запах заставит Марину хотя бы высунуть нос, но нет. Этого не произошло.
В мыслях новума громыхала буря. С одной стороны его эмоции по отношению к предателю не давали ему покоя, с другой стороны истерика, которую он видел, была не совсем такой, какой должна была быть.
– Прости, я всех предала, - вспомнились Дану слова Марины.
И причём здесь семья Зотовой? Которая, явно погибла. Иначе, откуда столько слез?
Как бы там ни было, новум понял, что женщину не подкупили на предательство, не посулили денег и привилегий, как сказали военнопленным на базе Глизе. Скорее всего, ей пообещали жизнь её семьи, но раз все погибли - что-то не получилось.
Дан посмотрел на небо. Какое же безмятежное оно было. Уже давно он не ощущал такого спокойствия. Облачка под двумя лунами не торопливо уплывали на другую сторону озера за холмы. Никаких кораблей, шума двигателей, вспышек орудий.
Белые песчинки налипли на босых ступнях. Новум стёр их ладонью, ссыпал на землю, просеивая пальцами. Почему-то это простое действие вызвало странный отклик в душе. Под светлым ночным небом, слушая тихие всплески воды, Дан, не заметив как, задремал.
Утром Марина проснулась в одиночестве. Новума рядом не было. Она огляделась и поняла, что лежит не на открытом берегу озера, а под навесом из веток. В двух метрах от неё горел костёр, над которым было интересное сооружение - несколько камней с двух сторон, между которыми положены металлические палочки с нанизанными на них кусками рыбы. Рядом с костром лежали вырезанные из дерева тарелки, или что-то их напоминающее.
Зотова чувствовала себя мёртвой, без каких-либо ощущений разглядывая новшества пейзажа. Дан появился из леса, неся в руке самодельный кувшин. Присел у костра, перевернул шампура, взглянул на женщину. Марина смотрела в одну точку.
– Есть хочешь?
– спросил новум.
Зотова не ответила.
– Опять задумала что-нибудь?
Молчание.
Марина даже не была уверена, что слышит его слова. Болела голова. Тело, казалось, онемело, словно мышцы превратились в какое-то мягкое месиво внутри него. Была одна мысль:
– «Я ещё жива. Надо же. Зачем?»
Новум встал. Зотова это отметила, не более. Страх умер вчера, сегодня осталось пустое пространство сознания без эмоций. Дан положил в тарелку кусок рыбы, подошёл к женщине. Одной рукой придал ей сидячее положение, второй положил ей на бёдра тарелку.