Протокол "Наследник"
Шрифт:
То есть для чего-то более серьезного толщину найниита надо делать от одного, а лучше от полутора сантиментов и выше?
Блин!
Я ради эксперимента попытался посмотреть, как это будет выглядеть на практике, но из-за резко усилившейся боли от этой идеи пришлось отказаться. Оставалось надеяться, что через несколько лет найниита во мне будет достаточно. А там, может, когда-нибудь удастся найти расходники, чтобы довести его количество до желаемого уровня.
Успокоив себя таким образом, я отрубился, словно получил приличную дозу обезболивающего и одновременно снотворного. И лишь в четвертый раз проснулся уже абсолютно нормальным. Без боли. Без тумана в голове. И даже руки-ноги после пробуждения функционировали вполне сносно.
«Программа реабилитации, — тут же откликнулась на мое мимолетное удивление Эмма. — Начальный курс окончен. Физические параметры в норме».
Хм. Спасибо за заботу, не ожидал…
Я достаточно легко выбрался из капсулы и внимательно оглядел свое новое тело.
По-прежнему худое, совсем детское, слабое. Судя по дряблым мышцам, горе-папаша не давал пацану времени даже на простые физические упражнения. Маленький Адрэа не бегал по улице, не играл с друзьями, не лазил по деревьям, как положено нормальному мальчишке. Похоже, последние годы своей жизни пацан почти безвылазно провел в лаборатории. Недаром тут и одежды для него имелось с запасом, да и медкапсула, о чем я только сейчас подумал, была рассчитана именно на ребенка.
Ладно. Это уже мелочи.
— Эмма, сколько прошло времени? Как долго я еще смогу пробыть в убежище?
«Запасов еды и воды хватит на восемь недель, — едва слышно прошелестела система. — Запасов воздуха — на двое с половиной суток. Угроза существования носителя. Протокол восстановления сокращен по объективным причинам».
А, так вот почему после пробуждения мне было так фигово…
В памяти, сопроводив это дело новой вспышкой боли, как по заказу, всплыла информация о том, что во время работы медкапсулы человеческое тело не должно подвергаться дополнительной стимуляции. Мозг — это же биоэлектрический орган, а миостимуляция, как ни крути, тоже основана на принципе передачи потенциалов. Поскольку одно с другим мешать было нельзя, то за время загрузки информации мои мышцы никто не трогал. Миостимуляция и коррекция последствий должны были стать завершающим этапом моего пребывания в медицинской капсуле. Однако, похоже, я провалялся в этом гробу несколько дольше ожидаемого, плюс из-за каких-то осложнений процесс загрузки пришлось остановить раньше времени, а в довершение всего Эмма была вынуждена урезать программу реабилитации, чтобы успеть в срок и чтобы я случайно не задохся в ставшем опасном бункере.
— Покажи мне план эвакуации, — велел я и только по болезненному спазму понял, что разговариваю уже не на русском, а на нирари.
Ну хоть в чем-то слияние прошло как надо.
При этом подспудно я ждал, что передо мной, как раньше, появится обычный экран. Даже приготовился к тому, что надо будет вернуться в основную комнату, чтобы получить нужные данные, однако Эмма решила эту проблему гораздо изящнее — запрошенная схема появилась прямо у меня в голове. Просто всплыла в памяти, как если бы я давно ее знал и успел изучить досконально, да еще с такой четкостью, что впору было изумиться.
Со схемой я на этот раз разобрался гораздо быстрее. Теперь мне стали понятны подписи, поэтому я совершенно точно знал, что бункер расположен на глубине в полтора дийрана от поверхности земли, имел не один, а целых два магических накопителя. Что первоначально его ресурс был рассчитан на пребывание одного взрослого человека на протяжении целого месяца, однако поскольку мои потребности существенно меньше, то Эмма справедливо увеличила этот срок вдвое.
По исходу этого времени заряд в магических накопителях должен будет сдохнуть. Соответственно, функции убежища после этого сойдут на нет. Медицинская капсула отключится. Свет погаснет. Но если без света и медпомощи я бы какое-то время еще протянул, то с неработающей системой очистки воздуха рассчитывать было не на что.
Итого, у нас осталось два эвакуационных выхода.
Один, как подсказала Эмма, вел на юг, в сторону ближайшего населенного пункта под названием Ровница. Судя по карте, которая (блин, да что ж так больно-то!) без предупреждения всплыла у меня перед глазами, это была небольшая деревенька в нескольких часах пути отсюда. А вот второй выход, напротив, уходил на север, в сторону гор. И по пути, если верить Эмме, в той стороне имелся местный аналог железнодорожных путей, по которым можно было добраться до городка под названием Нарк, в окрестностях которого… в каких-то пяти дийранах на северо-восток… находилась начальная школа для мальчиков Ганратаэ. Та самая, куда в начале лета я был зачислен в качестве нового ученика.
Еще одна короткая вспышка боли, выступившие на глазах слезы, сдавленный мат, и вот я уже в курсе, почему Альнбар Расхэ выбрал именно эту школу для своего одаренного бастарда.
Как оказалось, практически каждое знатное семейство в Норлаэне считало за правило покровительствовать тому или иному образовательному учреждению. При этом старшие рода по традиции поддерживали крупные магические вузы. Разумеется, те, в которых потом учились их собственные наследники. Младшим обычно хватало средств лишь на то, чтобы содержать более простые и гораздо менее престижные школы. Тогда как обычные состоятельные граждане преимущественно оказывали покровительство учреждениям для неодаренных.
Однако пять лет назад Альнбар Расхэ решил сломать стереотипы и неожиданно для всех взял под свою руку не вуз, а обычную магическую, да еще и младшую школу. Причем далеко не элитную и, прямо скажем, не особенно котирующуюся в стране. Более того, вот уже несколько лет он отправлял туда одаренных ребят из малоимущих семей своей провинции, причем учебу оплачивал род, а оплата вносилась авансом за два года вперед, поскольку с первого года даже за отчаянную неуспеваемость учеников, по закону, не отчисляли.
По сути, для бедняков это был единственный вариант хоть как-то устроиться в жизни, потому что государственная программа подготовки была рассчитана лишь на перспективных магов с хорошо развитым даром. Тогда как остальным приходилось довольствоваться малым, а после окончания учебы рассчитывать только на себя.
Для меня же это был наилучший выход: без денег и покровителя, без развитого дара мне, восьмилетнему сопляку с опасным Талантом, ловить в этом мире было нечего. А в школу меня и без того уже зачистили, да еще и обучение оплатили на два года вперед.
При этом, что немаловажно, к опальному семейству Расхэ я не имел прямого отношения, да и в школу меня определили под другой фамилией. Более того, в случае чего мне даже врать почти не придется, потому что официально меня никто не признавал даже бастардом. Мои родители погибли, о других родственниках я ничего не знал и на данный момент являлся сиротой без дома, без семьи, сбережений и светлого будущего.
А школа, как ни крути, это стол и кров. Хотя бы на два ближайших года. Плюс знания и практический опыт, которые помогут мне освоиться с даром.