Протоколы спецотдела
Шрифт:
– Подпиши о неразглашении. Ты же не против, что мы теперь на ты? – проговорил он, остановившись на красном сигнале светофора.
В его внедорожнике я чувствовал себя чужим, как будто я ступил на территорию, где действуют другие законы. Папка, которую он мне протянул, была словно рукой, которая выходила из темноты, чтобы заставить меня принять неизбежное.
– Не против, на ты так на ты. А подписывать обязательно? – поинтересовался я.
– Да. Дело засекречено. Иначе никак.
Когда я поставил свою подпись, мой мир стал еще темнее, потому что я знал, что теперь вовлечен во что-то, о чем лучше было не знать. Он взял
– Как ты уже понял, все происходит в Геленджике, – начал он, – впервые гул появился два месяца назад. Тогда, в ночь со второго на третье июля, исчез мужчина. С тех пор зафиксировано тринадцать случаев. Между гулом и исчезновением людей есть прямая связь. Недавно похожее начало происходить на Алтае. Там два эпизода. Чтобы ты понял, насколько все серьезно: люди исчезают, как сквозь землю провалились. Такого не бывает. Всегда есть след.
Николай говорил «Гул», словно это было имя демона, призванного из мрака, чтобы поедать души без остатка. И вот я в этом чужом городе слушаю о неведомом, о звуке, который несет смерть, о тайне, которую невозможно раскрыть. Прикольно, правда? Знал бы свою маму, рассказал бы, она бы ни за что не поверила в эту историю.
Светофор переключился на зеленый, и мы тронулись с места.
– Тебе все понятно? – спросил Денисов.
– Вроде. А что за гул? Какой?
– Свидетели описывают его, как низкий басовитый звук. Место происхождения неизвестно. Он звучит отовсюду. Время появления – разное. В период от часа ночи и до пяти утра. Днем его нет. Система мониторинга сейсмической и вулканической активности ничего не подтверждает. Никаких самолетов и военных. Эксперты по звуковой акустике говорят, что ерундистика какая-то. Впервые с таким сталкиваются.
И на этом замолчал.
– Странные дела, – сказал я.
– Странные, – подтвердил Денисов кивком.
– И часто такие странности в работе встречаются?
– Иногда, – ответил он загадочно.
– Какая моя роль во всем этом? Я до конца так и не понял, о каких способностях вы… ты говорил.
– Ты не замечал ничего странного в себе?
– Смотря что ты имеешь в виду под словом «странное». Так в целом вроде ничего необычного.
– Значит, ты не помнишь, – проговорил Денисов.
– Чего не помню?
Припарковал внедорожник около отеля.
– Приехали, – сказал он и вышел наружу.
Я хмыкнул: опять он не сказал про способности ничего конкретного. Взяв с заднего кресла свой рюкзак с вещами, двинулся вслед за Николаем.
Мне достался одноместный полулюкс. Скинув рюкзак на кровать, я прошелся по своим апартаментам, оценил ванную комнату, заглянул в шкаф и подошел к окну. Оно выходило во внутренний дворик. Внизу – небольшая парковка для гостей отеля, залитая желтым светом фонаря. Где-то недалеко не умолкая лаяла собака. Еще были видны небольшого и среднего размера коттеджи, вот, пожалуй, и весь пейзаж. Распахнув окно, прислушался. Но ожидаемо никакого гула не было. Я тяжело вздохнул, и на миг мне показалось, что я влип в плохую историю. И в общем-то, мне не показалось. В тот момент я не знал, что завтра будет полная жесть.
В дверь постучали. Когда я открыл, на пороге стоял Денисов.
– Ты как насчет поужинать? – спросил он.
– В полдвенадцатого? Хотя ладно, пойдем, – я и сам был не прочь перекусить.
Спустившись вниз, мы отужинали в безлюдном кафе при отеле. Даже не знаю, почему оно еще
Спрашивать про способности я не стал, решил, что этот вопрос я отложу до подходящего момента. Вообще разговаривать было особо не о чем. В основном мы ели молча, лишь изредка перекидывались короткими фразами на отвлеченные темы: о погоде, об отеле, о холодной запеканке. Эфэсбэшник оказался не таким уж и страшным. Я понял, что это вполне обычный человек и нечего его бояться. Новых подробностей о гуле Николай не сообщил или не хотел сообщать. Сказал, что еще не успел в подробностях ознакомиться со всеми обстоятельствами дела, успел лишь поговорить с начальником местного следственного отдела. Тот обещал сделать копии дел к утру.
Еще я узнал любопытную деталь об эфэсбэшнике: он прибыл из Москвы на служебной машине. На мой вопрос, почему так все усложнять и не воспользоваться самолетом, Денисов ответил, что предпочитает не летать. И не потому что боится, а просто опасается. Дело в том, что его родители погибли в авиакатастрофе, а до них в авиакатастрофе погиб дед. Прадед был военным летчиком, который был сбит в начале Отечественной войны. Вот такой получается семейный рок. Теперь мне стали понятны его заморочки насчет передвижения по стране на авто.
Где-то в полпервого мы вернулись в номера, и я тут же улегся спать с книжкой, собираясь прочесть перед сном хотя бы одну главу. Но зная, что вставать надо будет рано утром, я решил все-таки отложить это дело на более подходящее время. Завтра, а точнее уже сегодня мы поедем в отдел полиции, чтобы досконально ознакомиться с материалами дел пропавших без вести.
2
Снился мне опять детский дом, хотя место было немного иное, не уверен, что это был именно он. Я бегаю по полю, мяч катится по траве, а я бью по нему со всей силы. Забиваю гол и чувствую, как внутри разливается теплота, как будто кто-то открыл окно в душу и пустил туда солнечный свет. Вокруг все смеются, осень хоть и холодная, но светлая, и ребята, мои сверстники лет пяти-шести, бегают и наслаждаются игрой. Мы были счастливы, на миг забыв о серых стенах и строгих правилах.
Но вдруг поле темнело, и из-за угла появлялись они. Пятеро. Физически крепче нас, с каменными лицами и опасным блеском в глазах, несмотря на то, что они всего на чуть-чуть старше, чем мы. С ними шутки были плохи, и никто не хотел попадаться им на глаза. Гарик, их лидер, почему-то с ярко-оранжевыми глазами, словно угли в ночи, шагал первым. Его присутствие как будто накрывало нас темной тенью. Он любил демонстрировать свою силу, задирать всех, кто был слабее. И когда он предложил продолжить игру, мы не могли отказаться. Молчаливые и настороженные, мы вынуждены были подчиниться.
И вот в один из опасных моментов матча я отобрал у него мяч и случайно задел его ногу. Он даже не упал, да и все было в пределах футбольных правил. Но Гарик взорвался, как раскаленный уголь в костре. Отвесив мне крепкого поджопника, он процедил сквозь зубы:
– Эй, ты урод, я тебе сейчас по сопатке надаю!
– Все было по правилам, – попытался оправдаться я.
– По правилам? По правилам, говоришь, урод? Выйдешь со мной один на один, урод?
– Я младше тебя. Я не буду.
– Тебе сколько?