Протозанщики. Дилогия

Брацио Сергей

Тем не менее, внешне независимая Русь была экономически плотно связанна с ними. Даже золотые деньги греков и арабов имели полноценное хождение в государстве. И Владимир принимает решение чеканить собственную золотую монету — ЗЛАТНИК!

В монете нет экономической необходимости — чужого золота, да и серебра, вполне хватало. Это был знак, образ. Символ истинной независимости, подтверждение духовного суверенитета.

«Интересно, — снова возникло в голове у Алексея, — как по-старорусски звучат, эти привычные ему „независимость“ и „суверенитет“? Кто и как переводит?..».

— Вот

в первой-то монете и заключена мощнейшая энергетика Высших Сил! — громогласно закончил Ждан, — Именно эта денежка, будь она у нас, помогла бы связаться с «Олимпом».

— Мы можем ее отыскать?

— Она в Олове. Никто из нас не может попасть туда, но я знал… вернее, мне подсказали… — неожиданно смутился Ждан, — Оказывается, что ты переписываешься с кем-то… В общем, получается, ты сможешь попросить этих людей помочь.

— И где ее искать?

— Вот тут начинаются трудности. Вернее, наши данные об этом очень скудны, но, чтобы получить хотя бы их, мне потребовалось много оловянных веков. Мы знаем, что артефакт вот здесь…

Ждан разложил на столе грязную тряпицу, на которой чем-то темно бурым были выведены символы: .

— И что это за каракули? — не понял Волна.

— Эфо грефеский, — произнес Степан с видом знатока.

— Греческий? — переспросил Алексей, — И что это значит?

Ждан взглянул на Степана, ожидая ответа. По всей видимости, именно он в компании являлся самым грамотным.

— Эфо знафит Херффонисос, Херфон по-прифыфьному — полуофтроф! — пробубнил старичок.

— Что?

— Херсонисос, Херсон — полуостров, — «перевел» Михаил, недоверчиво покачав головой.

— Полуостров? — усмехнулся Волна, — Ну, тогда считайте, что вопрос решен. Полуостров — это же такой точный адрес! Сколько их там на… в… Олове этих полуостровов? Тысячи? Сотни тысяч?

— Успокойся! — огромная пятерня богатыря тяжело упала на плечо Алексея, — Ответ, скорее всего, не в значении слова, а в его… произношении — Херсон.

— Херсон? — в один голос вскрикнули Михаил и Алексей, — И при чем тут Херсон?

— Знакомое слово? — оживился Ждан, — Вот я же говорил. И я его раньше слышал… Это же город такой, верно? Вот в этом городе монета и спрятана.

— Господа, подождите, — Белый резко вскочил на ноги, но тут же снова опустился в кресло, уложив руки на локти собеседников, — Ждан не мог при жизни слышать о Херсоне. Не мог! Когда ты родился? А Херсон основан в XVIII веке! Лет через пятьсот после твоего прибытия в Медь.

— Но я слышал, я уверен! — пробасил великан.

— Минуту, — Алексей вопросительно взглянул на Ждана, — Если ты слышал, то скажи, что именно…

— Не могу… — великан казался удрученным, — Слово знакомое, но чем именно — не помню. Пойми, еще оба моих деда и бабки были образованными: умели и читать, и писать, а потом… потом все как-то изменилось. Мой отец уже с трудом мог прочесть пару строк, а я… я не учился вовсе. Я воин! Зачем мне это? Мечом владеть…

— Подожди, но все же ты из тех времен, — не отставал Волна, — Пусть не умел читать, но разговоры, сказки… как их там…

былины должны же были рассказывать. Что-то про Владимира было?

— Было, конечно. Но это же предания, прошедшие века. В основном простые истины: Креститель, Святой, Красно Солнышко… Степка, вон, читать может — дьячок он бывший — и по-нашему, и по-гречески чуток, а что толку? Он позже меня в Олове был. Ему там доверяли пару книг читать, а большего не положено было. Там про Херсон не было ничего.

— Ну, какие там «прошедшие века»? — не согласился Алексей, — Ведь ты…

— Что «ведь я»? — отмахнулся Ждан, — Я, может, в Меди и самый древний, но родился спустя несколько столетий после Владимира. Нахожусь тут, то есть, как ты понял, уходил я с Севера, откуда до Киева тысячи верст, а уж где тот Херсон… Мой князь — Дмитрий Иванович…

— Донской, — пояснил Михаил.

— Про Херсон я слышал что-то мельком: или монголы рушили, или литовцы.

— Не могли в твое время Херсон… — снова начал Михаил.

— Стоп! — оборвал споры Волна, — Так мы ничего не решим. Давайте попробуем подвести итог…

— Монета у греков в Херсоне, — почти по слогам произнес Ждан, — Других данных у нас нет.

— У греков? Может, на Украине? — вздохнул Волна.

— Чего?

— Что «чего»?

— Украина… чего?

— Ничего не понял. На Украине есть город Херсон и…

— На украине… чего?

«Какой-то сбой в этом его „переводчике“», — догадался Волна, но вслух произнес:

— Не важно! Пока единственное, что нам известно — это Херсон. Верно? Как Владимир мог попасть в город, который появился гораздо позже его эпохи, нам не ведомо.

— Не Владимир же сам монету прятал… — пробубнил Ждан.

— Все равно не логично! Монету выбрали как сакральное, значительное явление, скорее всего, и место должно быть таким же. Что было значимым в ту эпоху? — Алексей пытался вспомнить хоть что-то из школьного курса истории, часть которого он прогулял с друзьями-оболтусами, — Днепр? Киев?

— Чем вам всем не нравится Херсон? — Ждан казался очень расстроенным, — Пусть большой город основали позже, но не на пустом же месте. Города рождаются, умирают, снова оживают. Возможно, там была рыбацкая деревушка или одинокий монастырь, возможно, ее посещал Владимир Креститель, просто история об этом позабылась. В любом случае, — здоровяк потряс тряпицей, — Это точные данные. Из Архива Золота! Это самые точные данные.

— Как ты их получил в самом архиве? — У Михаила расширились глаза от удивления.

— Помогли, — не стал объяснять богатырь, — Но это точные данные. Это главное связующее слово между монетой и современностью.

— Все может быть, — тихо произнес Волна, — Пока мы знаем, что это Херсон, и дело в городе, а не в полуострове. Но где в Херсоне? Город-то большой.

— Мы не знаем точно… Родовые связи в Меди разорваны и узнать не у кого, а расспрашивать всех подряд нельзя — стража заподозрит неладное. Наше предположение — это храмы. Что может быть более знаковым для Крестителя? Вероятно, храм времен Владимира, — подытожил Ждан.