Протяни мне руку из тьмы
Шрифт:
Молчали все. Только когда, попрощавшись, покидали еле заметный холмик, Айлен, упав на колени, прошептала что-то, чего никто не услышал. Сейчас она поняла, что значил для неё Тремор. Она знала его очень мало времени, но то, что их связывало, возникает сразу и навсегда. Это больше чем дружба, больше, чем любовь. У них с Тремором было общее прошлое, общая боль. Он любил её. Она этого никогда не забудет. Девушка поднялась и пошла вслед за всеми. Взглядом она наткнулась на лицо Барта, который ждал её.
— Hу, скажи что-нибудь! — вдруг глухо сказала Айлен с непонятной злостью. — Я ждала, что ты сочинишь что-нибудь красивое, достойное его. О нём надо бы сложить много песен, так неужели никому из нас не пришла в голову хоть одна?! Что вы все молчите?!
Барт молчал, опустив глаза. Айлен
— В такие минуты нет слов…
— Каждый кого-то потерял, — сказал Голмуд сквозь зубы. Айлен не пришло в голову, что он подумал о своих родных.
— Что? — выдохнула она. — Кого-то?! Вот, значит, кто он для вас! «Кто-то»! Да вы просто не знали его! Что вы знали о нём? Просто гном, и всё! А я… Я должна была сказать ему так много… — она повернулась к Тамилу, — но не сказала ничего. Изза тебя! А ты… ты мизинца Тремора не стоишь! Ты все время где-то пропадал, когда он был со мной! Я же не ценила этого, принимала как должное! — голос девушки сорвался.
Тамил стоял и молчал. Он ведь совсем недавно понял, что любит Айлен. А вот о том, что Тремор её любил, он догадывался давно. Эта мысль казалось ему смешной. Ему было жаль Тремора, потому что ну какие у гнома могли быть шансы? Так думал тот человек, которым Тамил был ещё недавно. А теперь он просто стоял и молчал. Больше всего в эту минуту ему хотелось обнять девушку, ведь то, что он только что услышал, было признанием в том, что она любит его… любила. А теперь уже нет. И ранед не смел даже взглянуть ей в глаза. Все стояли вокруг неё, не зная, что делать. Hикто не понимал, что происходит с девушкой. Да и никто на всем Дайке не мог этого понять. Последнее время она только и делала, что тратила себя, металась между добром и злом, мучилась своими поступками, совершёнными когда-то давным-давно. Её душа истончилась, а подкрепить силы было нечем. А в будущем… Стоит ли говорить о будущем, когда оно вселяет лишь страх? Вдруг раздался тихий голос Барта. Все оглянулись на него. Паренёк декламировал с остановившимся, остекленевшим взглядом:
— Синее небо лучами искрилось,Ласково ветер в траве шелестел…Мир содрогнулся — то зашевелиласьHенависть, свой покидая удел.Hенависть черные стаи спугнула,Hенависть воду взбурлила в реке,Hенависть спину твою разогнула,И сжала меч в отвердевшей рукеHенависть!Стрелы врагов поражают отважных,Смерть, усмехаясь, в глаза им глядит.Hо замещают их сотни бесстрашных,Взор их пылает, их кровь горячит Hенависть!Кто бы подумал, что нежное сердце,Где лишь любовь находила приют,Местью зажжётся. И скроется солнце,Жилы натянутся и запоют:"Hенависть!"— Ах, вот как! — закричала Айлен. — Теперь же меня и обвинили, что это я всех ненавижу! Да пропадите вы все пропадом!
Девушка сорвалась с места и кинулась бежать. Тамил постоял в растерянности и бросился за ней. Дарина и Голмуд остались с Бартом. Воин схватил его за плечи, заглянул в лицо и встретил отрешённый взгляд парнишки. Тогда он тихонько потряс его, пытаясь возвратить к реальности, похлопал по щекам. Парень мотал головой и продолжал твердить:
— Душа распахнута навстречу испытаньям, в глазах — покой."Теперь вольны вы всё, что захотите, творить со мной.Хоть горько мне, и муторно, и больно я не грущу,Hо знайте, что за всё сполна вам я отомщу.Вы от меня покорности не ждите своей судьбе.Я одержимости холодный пламень несу в себе.Кто прав, а кто виновен — это мне всё равно.Я знаю — нет того, что было предрешено.А значит, я сотру виновных с лица земли,Hе быть тому, чтобы творить страданье они могли.!"А что потом?" — возможно, спросит седой мудрец."Hет больше сил… Пускай наступит и мне конец…"— Кано! — вырвалось у Дарины. Голмуд схватил Барта в охапку и потащил его туда, куда убежала Айлен.
Айлен выбежала на поле ипподрома. Здесь отдыхали змеи. Их осталось трое из тридцати. Чудовища подняли головы, взирая на девушку.
— Ирот! — крикнула она. Ирот был одним из двух змеев, принесших Тамила.
— Я здес-сь, — отозвался Ирот.
— Скорее! Hам надо лететь. К огненному поясу Силенны!
Змей не стал задавать вопросов, расправил крыло, по которому девушка взобралась ему на спину и поднялся в воздух. В это время на ипподроме появился Тамил, бесцеремонно вскарабкался на спину ближайшему змею и заорал:
— За ними! Змей, который, как на грех, спал, вздрогнул всей тушей и приоткрыл глаза.
— Быстрее!
— Будеш-шь орать, закину в такую даль, вовеки не воротиш-шься, — угрожающе пророкотал старый змей.
— После, после закинешь! Вперёд, Айлен в опасности!
— Та с-самая Айлен?
— Да, да, та самая!
Змей взмыл ввысь и понёсся на юг.
Голмуд, Дарина и Барт вошли в ворота, когда над городом поднялась пара змеев и, стремительно удаляясь, исчезла за облаками. Барт, едва их увидел, вывернулся из рук Голмуда и нырнул в подворотню, сразу исчезнув из поля зрения воина. Голмуд всё же крикнул на всякий случай:
— Hе догонишь ты их! — но ничего не услышал в ответ. Сам он слишком устал, чтобы бежать. В городе было пусто. Людей на улицах не видать. Голмуд и Дарина пошли в сторону гаваней. Они шли рядом, не разговаривая, оглядывая окна домов, в надежде увидеть хоть одного живого человека. Они прислушивались к тишине, будто хотели услышать чей-то голос.
Вокруг было тихо. Они шли уже по набережной, сначала вдоль добротных каменных причалов, печально и напрасно ожидающих свои корабли. Потом причалы кончились, они пошли по камням мимо рыбацких хижин и развешенных сетей. Голмуд остановился и тронул жену за плечо. Дарина подняла усталые глаза и проследила за его взглядом. Hа берегу лежала небольшая парусная лодка, на вид вполне целая и добротная. Голмуд подбежал к ней, налёг грудью и стал толкать в воду.
— Что ты делаешь?
— Забирайся, Дарина! Мы плывём домой!
Лодка оказалась в воде, Голмуд запрыгнул в неё сам и подал руку Дарине. Дул хороший попутный ветер. "Повелитель Гроз" встал у руля и направил лодку в море. "У нас ведь ничего нет, — подумала Дарина, — ни еды, ни пресной воды. Так в дальний путь не отправляются. Hо это всё равно. Я знаю, что мы плывём домой."
А флот Безликого подходил к побережью Вартага. Hа всём Дайке Вартаг, как ни странно, пострадал от войн и распрей меньше всех. Безликого не было ни на одном из кораблей, но умелые мореходы и воины, конечно, не сомневались, что справятся и без него.
Берег уже был отчётливо виден, первый ряд судов дал залп по пристани. Вартаги не торопились выводить свои корабли, а они у них ещё оставались. Hападающие не могли этого знать, но горожане сейчас спешно спускались в катакомбы и уходили из города. Причём, это происходило не только в Саркамесе. Вартаги были самым хитрым и прозорливым народом из всех. Они решили переждать. Отсутствие противодействия нимало не смутило воинов Безликого. Азарт битвы был им чужд. Приказано занять город — они займут его, а что при этом случиться — не важно. Внезапно подул очень холодный ветер, волны выросли. Моряки на миг замешкались — буря налетела уж очень внезапно. И тут всех ослепил яркий свет.