Протяни мне руку
Шрифт:
— Так чем тебе насолил Куриленко? Ты даже ни разу раньше не упоминал его имени… — вдруг спросил Дима.
— Просто я не из болтливых, — невесело хмыкнул Андрей. — Брат у меня был.
— А почему был? — перебил Бес.
— Потому что был, да сплыл… — Смолкин глубже затянулся. — Он на пятнадцать лет младше… был. В последние годы родители не особо разрешали нам общаться, боялись, что я его за собой на кривою дорожку потяну. Лешка добрым балбесом рос, правильным и честным, животных любил, природу защищал, в каких-то благотворительных организациях состоял волонтером… Как-то он с друзьями на пикет выперся перед Областным домом правительства … Что там за лозунги были, хрен его знает… Вроде как они «накатывали» на один из химзаводов, что в области у нас,
Повисла тишина.
— Понятно… — тихо проговорил Бес, и мужчины, не сговариваясь, поднялись и зашли в гараж.
— Давай я это сделаю, — сказал Андрей, кровожадно улыбнувшись и хрустнув костями сомкнутых в замок пальцев.
— Ты думаешь, я эту гниду сейчас меньше тебя ненавижу? — раздраженно спросил Дима, у которого кулаки просто зудели от желания разукрасить физиономию Виктора.
— Нет, друг. Это только мера предосторожности. Он твой голос хорошо знает, и комплекция у тебя приметная. А я с ним ещё не пересекался толком. Так что постой в сторонке, в тени. Пусть Цыпленок думает, что я ему привет от Арчакова принес, к нему он больше не сунется. К тому же у меня для этого урода припасено кое-что ещё.
Погасили свет, оставив включенной лишь одинокую лампу над головой пленника. Смолкин надел перчатки и натянул на лицо маску, а затем, выплеснув в заплывшую рожу Цыпленка стакан воды, громко крикнул:
— Куриленко, подъем! — и впечатал свой мощный кулак ему по дых, от чего только очухавшийся мужчина немного завалился на бок и стал хватать открытым ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. Как только Цыпленок чуть пришел в себя и жалобно заскулил, его палач, не церемонясь, нанес ещё серию ударов по корпусу. Он бил в пол силы, в планы Андрея не входило оставлять на лице или теле пленника явные следы.
— Кто вы? Что вам надо? — сквозь причитания и мольбы спрашивал Куриленко.
— Мы — ангелы мщения, — хохотнул Смолкин и, схватив мужчину за раздавшийся подбородок, сказал. — Слушай внимательно, тварь, у тебя есть один единственный шанс рассказать, как всё было на самом деле, что тебе донес Бессонов и что ты за это пообещал ему.
— Ничего, ничего, — завопил пленник. — Клянусь! Он ничего не говорил! Я ничего не знаю!
И зареванный мужчина, не замечая красного огонька работающей видеокамеры, захлебываясь, начал рассказывать и про свой долг; и про гениальный план стрясти деньги с Арчакова или Бессонова, которых увидел однажды вместе возле одного из ресторанов и предположил, что их может что-то связывать, ведь в окружении местного авторитета случайных людей не бывает; и про то, как встретил мать Жени и, пригрозив, заставил написать заявление, а потом им пытался выманить девушку, чтобы сделать приманкой, но явился сам Бессонов и облегчил ему задачу; и про то, как блефовал, придя к Арчакову, зная, что тому точно есть что скрывать, ведь слухов о нем ходит полным-полно.
Бессонов, слушая признания заклятого друга, прерываемые рыданиями и мольбами о пощаде, думал о том, как же легко он раскололся, какой тряпкой и трусом оказался.
Андрей продолжал наседать на раскисшего Куриленко:
— Не верю! Какую сделку ты заключил с Бессоновым? — он достал пистолет и направил его в колено пленника. — У тебя есть тридцать секунд, чтобы рассказать правду!
— Это правда! Я клянусь! — вопил тот. — Ну подумайте сами, как бы я смог спрятать улики по такому делу? Да, если нам удастся взять Арчакова, Богатырев сразу кресло замминистра получит! Я бы в жизни не смог замылить такие улики или спустить дело на тормозах! Поверьте! Я говорю правду! Да и что
Смолкин убрал оружие и вернулся к пленнику со шприцем в руках.
— Я тебе верю, Цыпленок, но тебя это уже не спасет.
К обеду, когда солнце палило особенно сильно, а теплый неподвижный воздух не облегчал состояния тех немногих горожан, которые осмелились покинуть укрытия своих домов, к зданию ГУВД стянулись местные журналисты — в связи с прибытием высокого начальства из Москвы планировалось проведение небольшой пресс-конференции. Изнывающие от пота и жары, телевизионщики и бульварные писаки гадали, что могло послужить поводом для столь неожиданного визита такой разношерстной делегации. Самые смелые из них готовили каверзные вопросы и держали наготове включенные камеры, чтобы не упустить не единого момента. Кто-то возмущался неуважительным отношением к прессе, которой не только не предоставили напитки, но даже не обеспечили хоть какое-то мало-мальски приличное укрытие от солнцепека. Но вот, наконец-то, глава ГУВД **** ой области А.С. Богатырев занял место возле стойки с целым ворохом пестрящих микрофонов и начал свое приветствие. Он был явно напряжен, путался в словах и то и дело промакивал вспотевший лоб белым платком. В стороне стояли его вытянувшиеся по струнке подчиненные, ещё чуть дальше, в тени находились прибывшие высокие чины из Следственного комитета и Генеральной прокуратуры.
Внезапно внимание толпы привлекла белая машина, которая медленно, будто кралась, подъезжала к припаркованным в ряд черным авто столичных гостей. Казалось, что автомобиль вот-вот должен остановиться, чтобы избежать столкновения, но он всё продолжал движение. В какой-то момент зрители, ожидающие развязки, напряженно замолчали. Богатырев тоже на полуслове прервал свою речь и с не меньшим изумлением стал следил за происходящим. Кто-то даже развернул свою камеру с раскрасневшегося главы ГУВД на загадочную машину, буквально шедшею на таран. Ожидания зевак оправдались — буквально через пару мгновений послышался треск смятого металла и пластика, и белый мерседес остановился как вкопанный, впечатавшись в бок черного лексуса.
— Какого черта здесь у вас происходит? — заревел побагровевший генерал-майор Гусев Д.С., один из членов проверяющей делегации.
В этот момент дверь автомобиля открылась, и из салона вывалился улыбающийся от уха до уха, обдолбанный Куриленко собственной персоной, который сейчас был больше похож на пекаря, с ног до головы покрытый каким-то белым порошком. Сделав пару неуверенных шагов вперед, мужчина качнулся и вальяжно засунул руку в карман, отчего его содержимое — белые свертки посыпались на дорогу. Он мутным взглядом с расширенными зрачками оглядел наблюдавшую за ним толпу и спросил:
— А что уже все собрались? — а затем с блаженной улыбкой на лице завалился на бок и отключился.
— Ну, Богатырев, вы ещё ответите нам за устроенный беспредел! — ледяным тоном сказал Гусев, даже не пытаясь перекричать голоса возбужденной прессы, узнавшей в горе-водителе местного майора полиции, и щелканье затворов работающих фотокамер.
Глава 18
Дима и Андрей подъехали к особняку Арчакова уже затемно. Охраны и машин у въезда к этому моменту заметно поубавилось.
— Где ребята? — спросил Бес, кивнув головой на пустующие парковочные места.
— Илья сегодня в Москву уехал, большинство парней — с ним. Так что у нас не должно возникнуть трудностей, — ответил Смолкин.
Бессонов приехал отдать запись видеокамеры и забрать семью, чтобы уже завтра на всегда покинуть этот город, а то мало ли что ещё может взбрести в голову Арчакову. И теперь, узнав об отсутствии «бигбоса», Дима не собирался ждать, продляя страдания Жени и Вани, которые итак по его вине натерпелись с лихвой, он просто оставит для Ильи «посылку» и заберет своё, ведь таков был уговор.