Провал операции «Z»
Шрифт:
Если они продырявили мне колесо, то не станут дырявить мою шкуру!
Логично, правда?
Но и по тыкве мне получать как-то не очень хочется. После подобных операций не напасешься болеутоляющего! Тем более у парня руки толщиной с ваши ноги. Такой треснет — котелок разлетится вдребезги, и мои мозги будут собирать в совок вперемешку с сосновыми иголками!
— Ты слышал? — повторяет этот супостат. — Я сказал — на колени!
— Жалко пачкать белые брюки, — отвечаю я.
— Если не встанешь на колени, то будешь сожалеть о своей белой рубашке, в которой я наделаю дыр! — уверяет интеллектуал с «Томсоном» в руках.
Я еще надеюсь найти средства для продолжения вежливого препирательства. Но, похоже, средств нет (кроме килограмма аспирина на завтра), и я уже готов подчиниться, как вдруг мой личный ангел-хранитель, у которого сегодня как раз ночное дежурство, своевременно возвращается на базу. Я слышу рев мотора, и фары светят прямо на нас.
Парень с автоматом отпускает скверное американское ругательство и поднимает оружие как топор. Но яркий свет фар ослепляет его. Поэтому блестящему комиссару Сан-Антонио ничего не остается, как двинуть ногой супермену прямо в драгоценнейшее. Следующим движением я бью ему головой точно в нос. Господин теряет шляпу одновременно с автоматом и, ревя от боли, кидается к машине, которую его приятель пытается вырулить на шоссе.
Я бросаюсь вслед. Парню за рулем удается задом выехать из кювета, и он собирается стартовать, как на гонках в Монако.
— Глория! Быстро! — ору я, дергая за ручку дверцы.
Она, конечно, с точки зрения женской красоты не фонтан, но в вопросе сообразительности и быстроты реакции надо отдать ей должное.
Ее ноги складываются на заднем сиденье — она вся как пружина. Парень, которого я только что угостил, старается поймать ее за ноги, но она мгновенно распрямляется и на ходу выныривает из машины. Мне остается лишь принять ее на вылете Мы оба навзничь падаем на асфальт. Бандиты устремляются вперед и растворяются в ночи. Все происходит буквально за несколько секунд.
— Сильно ушиблись? — спрашиваю я. Она скорее пришиблена, чем ушиблена, но главное — живая и у меня в руках — Нет, ничего, спасибо вам огромное.
— Что еще тут за цирк? — спрашивает голос у нас за спиной.
Мы поворачиваемся на голос и видим крупного коротконогого малого в расстегнутой замасленной рубашке, волосатого, как горилла. На шарообразной голове картуз с загнутым вверх козырьком, а живот торчит яйцом, как у деревенского пастора.
В нескольких метрах мирно пофыркивает его грузовичок.
— На нас напали, — говорю я. — Гангстеры пытались похитить девушку.
Человекообразный спаситель без особого энтузиазма смеривает взглядом мисс Виктис.
— Клево! — произносит он, скривив физиономию.
— Вы действительно ссыпались с неба очень вовремя, — благодарю я. Без вас мы бы точно попали в переделку.
— Помощь нужна? — спрашивает ангел-хранитель с грузовиком.
— Они проткнули мне колесо… Если только поможете мне поставить запаску?
Он помогает, а когда я хочу запихнуть ему в карман пятьдесят франков в виде благодарности, возмущается, за кого я его принимаю? У него, мол, есть совесть и достоинство…
Примерно через час мы подъезжаем к отелю в Каннах, где живет мисс Глория.
— Поднимемся ко мне, выпьем для разрядки? — предлагает мисс.
После ночных переживаний я нахожу предложение весьма уместным.
Самое время пропустить в себя чего-нибудь очень настоящего, очень шотландского…
Мы проходим через огромный холл гостиницы. Портье, занятый подсчетом полученных за сутки чаевых, тщательно разглаживает и сортирует бумажки. Ему не до нас мимо него можно провести сейчас даже стадо слонов — он и не заметит, так занят!
Входим в лифт. Мисс обитает на четвертом. Сногсшибательные апартаменты супер-люкс из нескольких комнат, с горячей водой во всех кранах и видом на море.
Мы устраиваемся в гостиной. Глория включает тихую музыку и падает в кресло. Затем прячет лицо в ладонях и начинает рыдать. Последствия стресса, как говорит моя Фелиция. Пусть поплачет, если помогает. Нет ничего более утешающего, чем собственные слезы. Слезы как блюдо с креветками, чем больше соли, тем лучше для здоровья!
Я жду, пока она выльет на ковер стакана полтора своих эмоций, потом подхожу, сажусь на подлокотник кресла и начинаю исследовать глубокий вырез ее платья.
— Ну-ну, Глория, уже достаточно, — мурлычу я ей на ухо. — Надо действовать. Сообщить в полицию, написать заявление…
Она пожимает своими худыми плечами.
— Какой смысл? — жалостливо произносит несчастная миллиардерша. Уже четвертый раз за последние полгода они пытаются меня похитить…
— А какого черта им от вас надо? — прикидываюсь я святой невинностью.
— О! Заставить папу заплатить выкуп, разве не ясно?
— Где обещанное виски? — интимно спрашиваю я.
Она указывает на низкий сервант, заслуживающий места в музее, и я наливаю нам две приличные дозы. Сделав хороший глоток, начинаю ощущать, что жизнь вполне сносная штука.
— Очевидно, ребята наблюдали за нами и видели, как мы отъехали, рассуждаю я.
— Похоже…
— Конечно. Неплохо задумано: трюк с дорожным происшествием. Просто и эффективно, особенно ночью на лесной дороге.
Она протягивает мне свой пустой стакан.
— Еще один, пожалуйста!
Ничего так, девочка! Снимаю шляпу! Доза, какую она проглотила, может повалить и взрослого дядю. Глория, малышка! Сильны же американки по части потребления виски!
— Глория, но надо что-то делать. Было бы слишком просто все бросить, сложить руки и уповать на случай. Похитителей надо поймать и арестовать!
Поскольку я человек дела, а мое дело никогда не расходится с моими словами, то я иду к телефону и снимаю трубку.
— Соедините-ка меня с Управлением безопасности Ниццы! — говорю я обалдевшему от такого пробуждения служащему на коммутаторе.
— Месье стал жертвой ограбления? — бормочет он, путаясь в проводах.
— Пока нет.
Заспанный телефонист, слава богу, прекращает интервью. Когда на другом конце провода раздается лай провинциального легавого (а как вы хотите, чтоб я сказал, — я ведь парижанин, у нас и экстерьер получше!), мне достаточно лишь представиться, и тут же становится слышно, что тип, скрипя портупеей, вытягивается по стойке «смирно».