Провальные каникулы
Шрифт:
— Может я и цаца, но думаю, ты и сам понимаешь насколько ужасно то, чем ты занимаешься. Я могу только догадываться об истинных причинах, но судить тебя не стану. Для этого есть более высшие силы. — А потом развернулась и пошла в зал. Он сделал обо мне свои выводы, и мне кажется, я сделала достаточно, чтобы их опровергнуть. Раз он не видит во мне никого больше, кроме цацы, значит это только его проблемы. На душе стало паршиво, поэтому подходя к столику, где продолжала пить Эля с друзьями, я уже знала, что сейчас попрощаюсь и уйду. Но как только я собиралась открыть рот, меня сзади вдруг обхватили за талию крепкие руки. Сердце подскочило к горлу, потому что я узнала их. Так уверенно, по–хозяйски мог обнять меня только он. Воздух мгновенно улетучился из легких, и я забыла, как дышать.
— Эльвира, я проведу Эмилию домой, — прогрохотал над ухом бархатный голос. Меня? Домой? Думаю, мое выражение лица было таким же офигевшим, как и у Эли. Та заторможенно кивнула, и провела нас круглыми от удивления глазами, пока мы отходили от столика.
Как только мы вышли из здания, около входа, которого громко смеялась пьяная компашка, Андрес убрал руки с моей талии. Мне тут же стало холодно…
— Зачем тебе меня провожать? — поежившись, спросила я, только теперь сумев рассмотреть его в ярко освещенной фонарями улице. Как я и предположила раньше, глаза уставшие, и в них нет привычного огонька.
— Ты же сама сказала, что не знаешь, как отвязаться и свалить, — равнодушно пожав плечами, Андрес вынул из кармана пачку сигарет и подкурил одну.
— Я бы и сама справилась, — пробубнила я, разочарованная тем, что это короткое объятие оказалось спектаклем.
— Всегда пожалуйста. Обращайся, Эмилия! — усмехнулся он, заставив и меня улыбнуться.
— Спасибо! — все–таки поблагодарила я. Андрес только коротко кивнул головой, глубоко затягиваясь сигаретный дымом. — Почему ты называешь меня Эмилия?
— А разве это не твое имя? — он выпустил дым вверх, вопросительно выгнув бровь.
— Я имею в виду, почему именно Эмилия? Не Эми, как называют остальные. Ведь Эми проще, короче. — Андрес задумчиво посмотрел вперед и ответил только спустя несколько мгновений.
— Мне нравится Эмилия. Эми слишком по–детски, как будто с ребенком разговаривают.
— То есть, ты признаешь, что я, в принципе, не глупая папенькина маленькая дочка?
Он усмехнулся.
— Не глупая. И не маленькая. Хотя иногда отшлепать тебя хочется, аж руки зудят.
— Это еще за что? — возмутилась я, при этом дико смутившись от этого его желания. Отшлепать меня еще никому прежде не хотелось.
Не успев ответить, Андрес вдруг схватил меня за руку, резко дернув на себя. Я споткнулась и чуть не упала, когда ровно в эту же секунду мимо промчался мопед.
— Да вот хотя бы за это! — раздраженно проговорил он. — Нужно внимательнее быть и слушать, что происходит вокруг, а не в мыслях своих летать, espina, — отчитал как малого ребенка и пошел дальше, но руки так и не выпустил. Выбросил сигарету и засунул другую руку в карман джинс. Мою ладонь жгли тысячи приятных иголочек, наполненных чистым счастьем, безо всяких примесей. Оно медленно растекалось по телу, пока мы молча шли дальше по улицам. Фонарей становилось все меньше, но вот людей сновало по переулкам, словно сейчас был самый разгар рабочего дня. Ни тебе ночной тишины, ни умиротворенного спокойствия, в котором можно было бы остановиться и дать себе сполна насладиться этим ощущением, когда его ладонь уверенно сжимает мою. Жизнь вокруг бурлила, то и дело подкидывая нам выпивших прохожих, но мне, почему–то, было не страшно. Обычно, когда мы идем домой с Элей ночью, я все равно боюсь, что кто–нибудь борзый может пристать, но сейчас... Сейчас ощущения страха не было. Рядом с Адресом на меня даже никто не смел коситься.
Я и не заметила, как мы дошли до дома Эльвиры. С каких пор он находится так близко? Его кто–то передвинул? Андрес выпустил мою руку, которая стала влажной, а я была готова захныкать, словно маленький ребенок. Не выпускай, побудь со мной еще минуточку, шептал воспаленный от эйфории мозг, пока я подходила к двери.
— Спасибо, — сказала тихо, повернувшись к нему. Здесь, на этой улице, людей было немного, и казалось, что таинственность ночи добралась и сюда, оставляя нас наедине. Андрес наградил меня долгим пронзительным взглядом, а потом сделал то, чего я никак
— Te deseo tanto, que me duele, Emilia! — и хоть я ни слова не поняла, но в его «Эмилия» столько неприкрытого желания, что я готова взвыть от потребности прикоснуться к нему...
*Te deseo tanto, que me duele (Я хочу тебя до боли — перевод с исп.)
Глава 10
Каждая клетка моего тела накалена до предела... Я даже дышать боюсь, потому что каждый легкий вдох приподнимает мою ггрудную клетку, заставляя прижиматься черезчур чувствительной грудью к Андресу. А он не спешит. Изводит меня прерывистым дыханием на ухо... Испанским словами, произнесенными хриплым голосом в мою шею, в то время, как мои собственные дрожащие ладони упираются в его стальные мышцы, ловя каждый хаотичный удар сердца.. Его большой палец осторожно выводит по моему предплечью незамысловатые узоры, выжигая кожу в тех местах где касается... Он хочет поцеловать, я чувствую это на всех возможных уровнях, но что–то его останавливает... То скользнет едва ощутимо губами по скуле, вырывая из меня еле слышный предательский стон, а потом отстранится, прищурившись глядя в глаза… Боже, это самая настоящая пытка… Быть настолько близко к человеку, которого хочешь до дрожи в коленях, и сомневаться в том, чего именно хочет он сам.
Не знаю, сколько мы так стояли, может вечность, а может всего минуту, но справа вдруг послышалось неуверенное покашливание, разрушившее всю магию мгновения.
— Извините, — виновато пробубнела Эля, почти что на цыпочках приближаясь к нам. — Но мне очень срочно нужно в туалет. Я сейчас быстро проскользну мимо вас, вы меня и не заметите! — и она действительно очень быстро открыла дверь позади нас и исчезла в темноте, тихонько прикрыв ее за собой. Андрес невесело усмехнулся, и шумно выдохнув, уперся своим лбом в мой.
— Интересно, она сейчас наблюдает за нами в окне?
— Еще нет. Сходит в туалет и примерно через минуту прилипнет к стеклу, — ответила я с улыбкой, продолжая наслаждаться его близостью. Уверена, если бы Эльвире действительно сильно не приспичило, она бы дождалась того самого момента, когда бы мы поцеловались. Ни за что бы такое не пропустила. Если бы мы вообще сегодня поцеловались…
Андрес тихо рассмеялся и нехотя отстранился.
— Тогда разочаруем ее. Никаких зрелищ сегодня.
— Согласна. Это будет ее наказание, — так же нехотя согласилась я. — Спокойной ночи, Андрес!
— Buenos nochos, Emilia! — поднял руку и нежно провел большим пальцем по моим губам. Развернулся и ушел, оставляя меня наедине с полыхающими чувствами внутри. Очень хотелось надеяться, что его эмоции сейчас находятся в таком же раздрае, как и мои…
В следующую секунду дверь распахнулась, и на улицу высунулась кучерявая голова Эли. Все же она реально торчала у окна, любопытная обезьянка.