Провальные каникулы

Савицкая Элла

Я понимала, что этот процесс уже необратим, и, собственно, даже не пыталась бороться. Точнее, сначала может и хотела заставить в себе замолчать нарастающие чувства, да только разве им прикажешь?

Спустя минут двадцать приехал Марко вместе со своей девушкой. Наконец я смогла познакомиться с Милагрос. Миниатюрная симпатичная испанка оказалась очень общительной и дружелюбной. Сразу проникшись к ней симпатией, я даже не возражала, когда она предложила сегодня заменить еще и меня. Им удобно было работать парой, а я совершенно не была против того, чтобы зайти на смену завтра с Андресом. Поболтав еще немного с ними, я забрала чаевые, которые успела сегодня заработать, и отправилась домой.

Ближе

к вечеру пришли Донья с Эльвирой. Бабуля настояла на том, чтобы мы вместе приготовили ужин, который включал в себя традиционный пуэрториканский суп из черной фасоли «фрихолес негрос» и тушеное со специями мясо. Так как повар из меня, мягко говоря, не очень, мне просто вручили овощи для чистки и нарезки. Основной процесс взяли на себя семья Лопез.

Вкусно и сытно поужинав, мы с Эльвирой побрели на прогулку. Прошлись по шумным вечерним улицам Ла Перлы, заглянули на игру в домино, где неизменным лидером был Дон Хосе, а потом посидели около океана, провожая солнце в закат. Я поделилась с Элей тем, что чувствую к Андресу, а она только покачала головой и сказала, что это давно известно всем, кроме меня.

— У тебя разговоры только о нем, как будто больше ничего в мире не происходит. Андрес то, Андрес се. Он такой козел, ненавижу его. — Эля скорчила гримасу, которая, судя по всему, должна была продемонстрировать меня. — А Андрес сегодня вышвырнул на улицу двух козлов, которые полезли на барную стойку и чуть не разбили несколько бутылок текилы... Андрес, Андрес, Андрес…

— Ладно, все, все, я поняла. Отныне буду фильтровать поток мыслей о нем и выдавать то, что совершенно его не касается, — успокоила я разбушевавшуюся подругу. Мне и так нелегко, а она еще меня пристыжает.

— Пффф. Да ты и дня не продержишься, чика! — привычно хрюкнула подруга.

— Спорим?

— Да что с тобой спорить? Вот увидишь, сегодня вечером это имя вылетит из твоих прекрасных губок раньше, чем я схожу в туалет перед сном.

— Вот и посмотрим! — надула я губы, больше для вида, потому что понимала, что она права. У меня будто крыша поехала из–за него, и я больше ни о чем думать не могу…

— Эй, да ладно тебе! Не дуйся! — подруга примирительно толкнула меня в плечо. — Пошли в местный клуб, тряхнем задницами! И вытрясем это имя уже из твоей милой головки.

— А пошли. Только, наверное, надо переодеться, — вовремя спохватилась я, бегло пробежавшись взглядом по нашим коротким пляжным шортам и топам. Очень сомневаюсь, что такой дресс–код прокатит.

— Por que? (Зачем? – перевод с исп.) — искренне удивилась Эля.

— Ну, мы же в клуб идем. Надо что–то более приличное надеть.

— Ой. Для Ла Перлы сойдет!

Оказалось, и правда сошло. Когда мы дошли до так называемого клуба, я поняла, что если бы переоделась, выглядела бы как английская королева в российской глубинке на конюшне. Довольно темный клуб. Ни тебе стробоскопа, ни лазеров. Только несколько тусклых лампочек, создающих не совсем праздничную атмосферу. Просторный зал, с пластмассовыми стульями и столами, около которых валялись где бутылки, а где и люди… Видать, вечер у них проходит хорошо. Справа видавшая виды барная стойка, а слева стол диджея. Несколько больших колонок по углам. Точно дискотека времен СССР.

Народа, на удивление, было много. Все одеты так же, как и мы, а то и вовсе полураздеты. Несколько парней не стеснялись трясти тощими телами посреди танцпола, а девушки, наверное, по пьяни, попутав тех с горячими мачо, вцепились в них кто руками, а кто и ногами. Нда… хорошее местечко, ничего не скажешь.

Эля, среди беснующейся под клубную американскую музыку толпы, обнаружила своих «друганов», и поспешила меня с ними познакомить. Порядком выпившие парни и девушки не вызвали у меня должного чувства симпатии, поэтому

я просто сдержанно со всеми поздоровалась и присела с краю их бурной компании, в которую с легкостью влилась моя пампушка. Поначалу я пыталась принимать участие в разговоре, и даже выпила рюмку рома «за знакомство», но потом даже этот скудный энтузиазм угас. Компания громко смеялась, а один парень без переднего зуба даже пытался вытащить меня танцевать, притом так настойчиво, что единственной возможностью отказаться было выпалить, что мне срочно нужно в туалет, иначе произойдет конфуз, и я сбежала в единственный коридор этого древнего здания. Судя по запаху, туалет и правда был здесь, поэтому я пошла вглубь. Больше для того, чтобы спрятаться. Заходить и пропахнуть этими чудными ароматами совершенно не хотелось. Остановилась у стены, и просто решила подождать здесь какое–то время. Потом вернусь и придумаю причину, чтобы сбежать. Или все же зайду в сию комнату, впитаю в себя как можно больше ароматов, вернусь и они сами меня прогонят.

От этой прекрасной идеи меня оторвал странный шепот в темноте. Первой мыслью было сбежать, но голос, который я услышала, отшвырнул эту здравую мысль за несколько километров. Любопытство — еще одно мое плохое качество, а уж если этому приплести того, чей голос сейчас едва слышно звучал из дальнего угла коридора, то оно просто зашкаливало. Противной кошкой поскреблась мысль о том, что той, с кем он говорит, может оказаться девушка. Но только я уже сделала несколько шагов вперед, и готова принять любую реальность. В этот момент снаружи проезжала машина, и осветила фарами окно. Там, оказывается, было окно, а не стена. В этом свете быстро мелькнула рука мужчины, прячущего в карман какой–то пакетик, в то время, как Андрес засовывал что–то в передний карман джинсовой куртки.

Я даже рассмотреть не успела незнакомца, как тот что–то сказав Андресу на испанском, быстрым шагом прошел мимо меня, вжав голову в плечи.

— Dios mio, espina, — устало вздохнув, Андрес подошел ко мне ближе, и облокотился плечом на стену. В темноте я не могла его толком рассмотреть, но по голосу казалось, что он был чем–то обеспокоен. — Почему ты всегда оказываешься там же, где и я? Слежку устроила?

— Делать мне нечего! Пыталась сбежать от назойливого ухажера, а здесь ты. Лучше б там осталась, — съязвила, пытаясь скрыть тот факт, как зацепили меня его слова.

— Я не держу, возвращайся!

— Вернусь… через пару минут. Только сначала придумаю план как сбежать.

— Зачем сбегать–то? Наскучили ухажеры? — глаза постепенно привыкали к темноте, и знакомые черты лица становилось проще рассмотреть.

— Не терплю пьяных.

— Сдается мне, что вчера кто–то и сам был… немножечко… пьяной.. — в голосе послышалась улыбка, а я возблагодарила хозяина данного заведения, что он не раскошелился на лампы. Мою красную физиономию в темноте хоть не было видно.

— И что? Во всяком случае, я не употребляю наркотики, в отличие от некоторых… — сначала ляпнула, и только потом прикусила язык. Андрес глубоко вздохнул и лениво потер виски…

— Я не употребляю. Я продаю. И не надо сейчас читать мне морали о том, как плохо я поступаю, распространяя эту дрянь и подсаживая на нее людей. Мой мозг не воспримет промывку от такой правильной цацы. — Так вот оно что... Получается, Андрес наркодиллер. Стало как–то неприятно. Наркотики — одна из самых больших бед современного мира, и подсев однажды на них уже сложно соскочить, а он, выходит, не помогает людям, а наоборот, затягивает еще глубже… Но... собственно, разве я имею право его осуждать? На нем семья из четырех человек. Каждый в жизни крутится, как может. А уж побывав в таком месте, как это, где даже кормящие матери пьют, указывать другим как жить, было бы с моей стороны, как минимум, нечестно.