Проверка на любовь
Шрифт:
— Ой! Я не знать, что у тебя компаний.
И хотя он удивлен, но даже не пытается прикрыть своей наготы.
— Два брата-акробата, — подмигивает мне Джеки, и ее стеснительность куда-то разом улетучивается. Она хлопает ладошками по их абсолютно одинаковым ягодицам. — Если хочешь, можешь к нам присоединиться. Уверена, что мальчики возражать не будут. Верно, ребята?
— Нет! Малютка, иди вместе к нам.
— Чем больше… тем веселее.
— Знаете что, — вздыхаю я, — спасибо, конечно, за приглашение, но, думаю, что я им не воспользуюсь.
— Как знаешь, — пожимает плечами
Наверное, в этом мог бы скрываться ответ на извечный вопрос об отделении секса от любви. Будь независимой и выращивай своих собственных рабов любви.
Кстати, для Джеки скорее всего такое разделение никогда не составляло труда. Я имею в виду секс и любовь. Кроме того, она вообще вряд ли когда-нибудь размышляла о любви. Ну, во всяком случае, не о такой, как вы подумали. Ей недоступно понять, как человек может страдать настолько, чтобы просыпаться по ночам в холодном поту. Джеки держится от всего этого в стороне.
Двое мужчин одновременно. Никакой любовью здесь, конечно, не пахнет. Никаких эмоций и переживаний, как в нормальном браке. Слишком уж много всего происходит, не правда ли?
Вот черт!
Я уже слышу, как они начали резвиться, причем не только слышу, но и обоняю.
Я подхватываю свою джинсовую куртку и пулей вылетаю вон. Даже отравленный воздух западного Лондона поможет мне прочистить мозги. Пока я и понятия не имею, куда направляюсь. Просто топаю по прямой, куда глаза глядят. Мимо уютных вечерних воскресных домиков, мимо ранних завсегдатаев пабов и бесцельно шатающихся влюбленных парочек.
Занятно. Я даже не знаю, как это объяснить, но Лондон вернулся в свою привычную колею и приобрел прежние размеры. Когда я проводила время с Джеки, город сжимался, словно микрокосм. В один из вечеров он все сделал так, что мне даже показалось, будто в Лондоне не осталось незнакомых людей. Мы скакали из клуба в клуб и везде натыкались на одни и те же физиономии. Ну, это когда вы словно соединяете линией беспорядочно разбросанные точки, и получаете какой-то определенный контур.
А сейчас, не пройдя и четверти мили, я замечаю, что город стал по-старому разъединенным.
Кажется, что он даже увеличился в объеме. Лондон становится таким огромным, что вызывает головокружение, и все вокруг кажутся незнакомыми. И это относится не только к прохожим, но и к образам в моей голове. Джеки. Дездемона. Люк. Алекс. Все те, кого я знаю или, правильнее сказать, не знаю.
Неожиданно во мне рождается странное чувство, будто сейчас в городе обитает сто тысяч других женщин по имени Марта Сеймор. Это альтернативные «я», то есть те жизни, которых я либо лишила себя сама, либо перечеркнула, как невозможные. Я мысленно представляю их: некоторые прогуливают детишек в парке и качают их на качелях, другие купаются в роскоши, третьи, вспотевшие и усталые, возвращаются домой после тяжелого рабочего дня. Более того, у меня возникает такое неприятное ощущение-предчувствие, будто все эти параллельные жизни не менее важны и не менее реальны, чем моя собственная, нынешняя. Я словно успеваю прожить их все одновременно, или они, по крайней мере, все еще остаются для меня некими возможными вариантами.
Обнаружив, что нахожусь возле Ноттинг-Хилл-Гейт, я решаюсь воспользоваться метро, чтобы отправиться к единственному в этом городе человеку, которого я уж никак не назову незнакомцем.
Когда я приезжаю к ней и все подробно рассказываю, она произносит именно те слова, которые мне сейчас так важно от нее услышать:
— Вот сучка! А Люк тоже хорош! Господи, да он еще хуже, чем она!
— Спасибо, Фи.
— А как у тебя с Алексом? — интересуется она, пока Стюарт наливает в чайник воды.
— О-о-о! — Я издаю мучительный стон. — Сама не знаю. Он… отреагировал на все даже спокойней, чем я могла предположить. Да он, раз на то пошло, тоже лицемер, каких поискать.
— Это верно. — И она протяжно вздыхает.
— Но учти: я ведь и сама вела себя не слишком примерно, так ведь?
— Да, юная леди, вы правы и в этом. — Она улыбается. Это, конечно, не ее прежняя широкая улыбка, как у ребенка. Но тем не менее все же улыбка. Во всяком случае, моя нелепая личная жизнь хотя бы сумела немного отвлечь ее от собственных тяжких проблем.
— Значит, нет никаких шансов на то, чтобы вы вместе с Алексом, как на картинке, держась за руки, вошли в солнечный закат?
Я смеюсь, но смех служит мне скорее как средство защиты.
— Нет. Никакого заката не предвидится. Это остается для Люка и Дез. У них там все действительно, как в сказке. Совсем не похоже на реальность. — Я тут же жалею о том, что произнесла эти слова, хотя не могу понять, почему у меня вдруг появилось такое чувство.
— Ах, вот оно что, — и Фиона понимающе кивает.
— А где Стюарт? — интересуюсь я, сознавая, что его нет рядом.
Фи красноречивым жестом объясняет, что он уже давно улизнул в паб принять свою законную пинту.
— Приятно сознавать, что некоторые традиции не меняются никогда.
Я сажусь на диван и, ухватив обеими руками чашку горячего кофе, чувствую, что мне самой пора заканчивать отношения с Джеки.
— Я начинаю думать о том, что ты была права насчет нее с самого начала. И беда заключается даже не в том, что я живу вместе с ней,а в том, что я стала житьвместе с ней. Улавливаешь разницу?
— Э-э-э… Не совсем.
— Ну, получается так, что вся моя жизнь стала зависеть от нее. Понимаешь? Весь этот секс, наркотики… Даже больше всего секс. Я уже не знаю, как это все можно объяснить, но мне кажется, что она поглотила меня целиком.
— Значит, ты подумываешь о том, чтобы съехать с ее квартиры?
— Ну, пока нет. Во всяком случае, серьезно я еще по этому поводу не задумывалась. То есть мне даже страшно представить себе, что опять придется заниматься всем этим кошмаром.