Проверка на прочность
Шрифт:
Он вылез, отряхиваясь и отфыркиваясь, словно большой пес. И вдруг даже не заметил, а, как тот же пес, почуял неладное. Вдоль позвоночника скользнула холодная змея. И уже в следующую секунду он понял, что его насторожило: звук чужого мотора. Причем, спроси его, чем мальчишке не понравился звук — ведь не сказал бы. Мотор как мотор, мало ли на их речке катеров. Но вот поди ж ты — насторожил. Он машинально натянул рубаху на мокрое тело, застегнул ремень.
Всеволод хотел было кликнуть Яру, но почему-то не стал, и, сам себе удивляясь, молча рванул на высокий берег.
От костра поднимался ровный и густой столб
Вокруг были как попало разбросаны коврики, лежали перевернутые миски, валялся нож. Его нож. Инстинктивно Всеволод подобрал его и сунул в ножны на поясе. Что случилось? Где все? Отец, мама, братик Дан, сестричка Изяслава? Дядя Мстислав и тетя Лада? Где Яра? И почему же, боги светлые, тихо-то так кругом?
Не помня себя, Всеволод бросился туда, где ему послышался звук чужого мотора. Туда, где качался в легкой волне и их собственный большой катер.
Но катера не было. Ни родного, ни чужого.
Всеволод покрутил головой, стараясь поймать звук мотора и яснее определить направление. Куда они все делись, пока мальчик, как лягушонок, бултыхался в воде? И, главное, зачем? Не могли же они его тут бросить. Да и все остальное… Батька первый всыпал бы сыночку по первое число, оставь он где-нибудь дымящий костер. Что такое лесной пожар в их роду понимали все.
Взгляд мальчика упал на траву под ногами. Это же… Эти бурые капли — кровь?
Он упал на колени и втянул воздух носом. Кровь. Не ошибешься. Запах свежей крови ни с чем не перепутаешь. Что-то случилось. И ушли родичи не сами, — понял Всеволод, — их увели. Кто? Разбираться некогда — нужно спасать!
Мальчишке даже в голову не пришло, что он мало что может один против того, кто справился с двумя взрослыми мужиками, далеко не последними в роду воинами. Он даже не подумал о том, что вряд ли сможет пешком, по берегу, нагнать быстроходный катер. Он просто бросился за звуком мотора, стараясь, как учили, сберегать дыхание. Заблудиться он не боялся — чай, катера посуху не ходят, а река — вот она, никуда не денется.
Он бежал вдоль берега, чуя кожей, что время на исходе, что он не успевает. Звук чужого мотора давно заглох вдалеке, лишь иногда ветер доносил что-то похожее на слабый рокот, который с каждым разом становился все тише и тише. Всеволод приналег, не обращая внимания на ставший неровным берег, и едва не поплатился за это, чуть не подвернув ногу. Сгруппировавшись, он снова вскочил, цепляясь руками за землю, и снова рванул вперед, почти касаясь кончиками пальцев земли. Жуткое неудобство от такого способа передвижения исчезло почти мгновенно. Тело перераспределило тяжесть на две передние конечности, бег стал куда быстрее, прыжок — длиннее и мягче. Всеволод сначала испугался оттого, что мгновенно ухудшилось зрение, мир потерял краски и словно подернулся дымкой, да и угол зрения сместился. Но зато в уши ударили звуки: шелест воды, шум ветра в лесу, крик птиц. И самое главное — отчетливый звук ДВУХ моторов, одного — очень знакомого. Мальчик повел носом и различил тянущиеся за катерами запахи сгоревшего топлива, железа, крови и слабый уже, но хорошо различимый запах своих. Родичей. Волковых.
Он бросился следом за теми, кого неизвестные увозили на катерах явно с недоброй целью, бросился на четырех лапах, держа по ветру длинный вытянутый нос-радар. Сила предков, как и говорил дедушка Артай,
Радоваться этому было некогда. Гордиться тоже. Всеволод припустил изо всех сил и почувствовал, что нагоняет шустрые моторы.
Всеволод лежал, укрывшись в траве высотой в полколена, чуть не в десяти шагах от корявой бревенчатой избы или, скорее, сарая, правда, с трубой. Должно, какое-то отопление тут было. Сарай был заперт на задвижку, а у самых дверей прямо на поваленном бревне сидел здоровый детинушка, белобрысый, в холщовых портках, кое-как заправленных в сапоги, и рубахе без знаков рода. Разобрав это, волчонок прижал уши и еле сдержал тихий рык.
О том, что на островах раньше были разбойники, про то Всеволод знал. Но он также знал и то, что на разбойников этих дружина поместная ходила. Потрепали татей знатно, вроде бы ни один не ушел. Но тому лет пять как минуло. И с тех пор всегда было тихо. Так что же это — опять?
Волчонок осторожно повел носом. Он не ошибся. Они все были здесь. Кто-то ранен, пахло кровью. Родной кровью. Всеволод не знал, как это получается, но ошибиться или перепутать такие вещи было совершенно невозможно, как невозможно спутать соленое и сладкое или горячее и студеное.
Надо сказать, новое тело, так подсобившее недавно, слегка разочаровало парня. Конечно, бежать так было не в пример легче и быстрее. Да и плавать — волчонок пять раз благословил покровителя рода, пока добирался на остров. Разбойники устроились основательно, не забыли даже сторожевую вышку, так что у плывущего человека шансов не было никаких. Стоило на миг высунуть голову из воды, чтобы вдохнуть воздуха — и принимайте, светлые боги. А зверя, может, и заметили, но не тронули. Плывет себе какой-то щенок по своим делам — ну и пусть его. На шкуру пока все равно не годен — маловат. Именно это обстоятельство и разочаровало парня жестоко: берсерк из него получился справный, четыре лапы, хвост, два острых уха и целая пасть отличных острых зубов… Только вот мощи совсем не было. Вместо матерого зверя вышел из Всеволода оборотень-волчонок. Худой, долговязый, немного нескладный, с выпирающими лопатками и непропорционально большими щенячьими лапами. Не волк, а недопесок какой-то. Обидно…
И вот с этим, с позволенья сказать, телом и придется идти в бой против всемеро превосходящего противника. Именно столько разбойников насчитал волчонок в окрестностях. К слову сказать, для разведки тело оказалось самым подходящим, в нем было легко следить, прятаться, а особенно вынюхивать и подслушивать. Большущие уши, стоило их повернуть в нужную сторону, словно антенну, настраивая на нужную частоту, отчетливо разбирали разговор вполголоса за двадцать шагов. Именно так волчонок и узнал, где искать родичей. А еще узнал он такое, во что поначалу не поверил. Скрали их не для того, чтобы выкуп с рода взять.
Он лежал против двери уже почти полчаса, и не знал, на что решиться. Идти выручать своих волком или сначала обернуться назад. В том, что это у него получится, стоит лишь пожелать, Всеволод не сомневался. Сомнения были лишь в том, что удастся снова перекинуться в волка, ведь он так и не понял, как это вышло. С одной стороны, в привычном теле как-то сподручнее — крючок на двери откинуть, еще что. А с другой — оружия-то все одно — никакого. Даже ножа завалящего — и того нет, на берегу остался, там, где Всеволод неожиданно для себя обрел древнюю силу своего рода. Как опала с него одежда, так вместе с ремнем да с ножом там и осталась.