Проверка на разумность

Звездный разведчик Евгений Торк приоткрыл глаза и тут же простонал от боли, вспыхнувшей в области затылка. Перед глазами все плыло и кружилось. Ноги словно кто-то набил ватой. Желудок недовольно забурчал, грозя извергнуть наружу все, что там еще оставалось. Жить не хотелось совсем.

Скверно. Противно. Мутная пелена колыхалась в

Торк собрался с силами, тяжело приподнялся на локте и посмотрел по сторонам. Незнакомое бело-желтое светило слепило острыми косыми лучами. Небо над головой отдавало зеленью, как речной омут, с плавающими на нем серыми высохшими листьями — облаками. Легкий теплый ветерок нес в себе незнакомые пряные запахи. Чужие. Непривычные.

И куда ни взглянешь — всюду ровная поверхность, покрытая каменными плитами, в стыках которых проросла серая от пыли трава. Евгений, кряхтя, перевернулся на живот. В желудке стало чуть легче, муть понемногу рассеивалась.

После того как огляделся, по крайней мере, понятно, что приземлился на чей-то заброшенный космодром, на его счастье или несчастье оказавшийся под пленкой облаков. Плохо приземлился. Неудачно. По-дилетантски.

Метрах в ста чадил коричневым дымком испаряющегося топлива разбитый челнок. Чуть ближе потрескивали голубоватыми искрами обломки полетного кресла.

«Не самая успешная посадка, — вяло подумал Торк. — Спасся чудом, если судить по обломкам, в которые превратилось кресло».

Черная дымка из мозга уходила, и возвращались воспоминания.

Он пытался оживить шатл, а у него ничего не получалось. Рвал рычаг катапульты, потому что челнок без работающего двигателя — лишь падающий утюг, а не летающий аппарат, но на экраны красными буковками полезли сообщения вышедших из строя систем.

До этого Евгению никогда не приходилось слышать о том, чтобы оба двигателя отказывали одновременно — такое просто невозможно, учитывая количество дублирующих цепей и независимых источников питания. И невозможно представить, что откажет катапультирование — это вообще из области фантастики!

Всё когда-нибудь происходит впервые. Жаль только, что такое произошло с ним, а не с кем-то другим.

Конечно, после того как управлять стало нечем, можно было не дергаться, а просто расслабиться в уютном кресле и с закрытыми глазами читать успокаивающие мантры об иллюзорности бытия. Он, правда, до этого не додумался…

Торк провел рукой по голове и обнаружил под волосами огромную шишку, пульсирующую болью. Вот отчего кружится мир перед глазами, и подкатывает тошнота к горлу! Похоже, на сотрясение мозга. Вечно одно и тоже: когда спасешься, всегда жалеешь о том, что не умер.

Полежав еще пару минут, Евгений попробовал встать. Слабость волнами бродила по телу, ноги подгибались, во рту было сухо, словно с тяжелого похмелья.

Паршиво. Погано. Мерзко. Ощущение такое, словно его сбросили с орбиты на чужую планету, но он как-то выжил, хоть отдельные части организма и пострадали.

Разведчик зафиксировал себя в более-менее устойчивой позе и огляделся. Вокруг до самого горизонта тянулись ровные темно-серые каменные плиты с проросшей в стыках и высохшей от зноя местной вьющейся травкой. Почти стандартный космодром, отличие лишь в размерах — этот настолько огромен, что края теряются за горизонтом. И на нем использовался в качестве настила базальт, а не бетонные плиты.

Интересно, если он так громаден, то какого же размера на него садились корабли? На таком поле даже крейсер десанта покажется маленькой игрушкой.

Но военные корабли не садятся на планеты с атмосферой. Такая посадка для них невозможна, они на такое не рассчитаны, поэтому развалятся при входе в атмосферу при больших перегрузках.

А местные звездолеты, похоже, садятся, а стало быть, выдерживают и высокую температуру от трения об атмосферу, и огромные перепады давления.

Вывод? Это неземной космодром!

Торк мысленно поаплодировал себе за железную логику, и его тут же стошнило на пучок чахлой травы, отчего ему на какое-то время стало лучше, хоть и намного противнее. Он сделал глоток из фляжки и сплюнул, продолжая осматривать место своего неудачного приземления.

Итак, перед ним огромное пространство, состоящее из аккуратно уложенных на землю массивных базальтовых плит и… больше ничего, если, конечно, не считать его разбитый челнок и останки кресла. А это говорит о том, что космодром давно покинут, никем не обслуживается, а, следовательно, никто не будет ремонтировать его шатл.

Плохое заключение. Дурное. Ужасное. Потому что из этого следует, что застрял он здесь надолго: может быть — до конца жизни, который явно не заставит себя ждать, так как оказаться одному на неисследованной планете без связи и челнока чревато многими неприятностями, а смерть лишь одна из них.

Торк недовольно покачал головой.

Посадка аварийная, шатл разбит, звездолет на орбите, до него пешком не добраться, через месяц автоматика начнет подавать сигналы бедствия. Если очень повезет, кто-нибудь услышит и его спасет. Правда, верить в это глупо, потому что забрался он туда, где люди еще не бывали. А значит, никто не появится…

Он сплюнул, посмотрел на кровь и еще раз вздохнул.

А как все хорошо начиналось. Он закончил академию разведки и получил в личное пользование новехонький звездолет, и сразу после подписания разных бумаг отправился к пространственному туннелю, который обнаружил несколько лет назад один из молодых разведчиков, выполнявший какую-то миссию ученых.

Тот парень почти случайно попал в туннель. И то потому, что него на борту оказалась аппаратура, снимающая электромагнитные характеристики пространства. Он увидел на приборах всплеск электромагнитной активности, и его заинтересовала эта странность. Обычный вакуум, как и везде, и вдруг на пустом месте — магнитное поле. С чего бы?