Провинциальная история нравов, замаскированная под детектив. Или наоборот.
Шрифт:
Некромантия — дело грязное, неблагородное и презираемое. Опирается оно в основном на ритуалы и магическую атрибутику, нежели на истинную магию.
Впрочем, это лирика. Сима мимолетно удивилась существованию некроманта и забыла о нем. Ее заботило другое — сможет ли она вытянуть из покойного что-либо существенное, что поможет ей в расследовании. С какого перепуга она вдруг возомнила себя великим детективом и почему не удосужилась позвонить Егору, достоверно неизвестно. Но, так или иначе, Сима решила действовать на свой страх и риск, самостоятельно. И ничто бы не могло свернуть ее с пути.
Видимо, мысль о существовании некроманта посетила
— Вы когда очнулись-то, не помните?
Владимир Бойко клацнул челюстью и вопрос проигнорировал. А Сима поняла, что вопрос и впрямь дельный и потому эхом повторила:
— Вы не помните, когда очнулись? Это очень важно. Что вас разбудило?
Покойник тяжело вздохнул, оперся об оградку кладбища, клацнул костями и начал:
— Вы знаете, я очень рассчитывал на том свете отоспаться. Мне при жизни все некогда было. Сначала работа, ети ее растудыть, потом жена, детишки малые. За всеми пригляд да указ нужен. На всех зарабатывать опять же. Потому занялся частным бизнесом — коров разводил для Пашки-Умельца.
— Пашки-Умельца? — хором переспросили Яр и Сима.
— Для Пашки-Умельца, — подтвердил покойник. — Хозяин консервного заводика. Раньше там коровник был, а теперь — аппараты стоят жуткие. Ужель не видала? Почитай год тут отираешься, могла бы времечко найти, да экскурсию себе устроить. Все пользы больше, чем от сидения дома… — Господин Бойко еще немного попенял Симе на нерадивость и вернулся к рассказу: — Работа стала жизнью, уставал очень, тут уж кады домой придешь, не до жениной ласки, не до детишек малолетних. Поспать бы и дальше вкалывать. Так и жил, пока сердце не прихватило. Было мне в ту пору пятьдесят с гаком. Вот тогда-то и вспомнил я, что здоровье-то, что годы, что домочадцы есть, что внимание им нужно. Да только дети выросли и разлетелись, кто куда — в Грибном никто не остался. Жена — и без меня привыкла обходиться, я ей стал без надобности. Так и доживал еще двадцать лет. Вроде семейный человек — а семьи-то как таковой и нету. И все одно мне было не до покоя. Коров продал, взялся огородными делами заправлять. Овощи у меня росли — не чета соседским гульфикам. Уж ежели помидоры — так с кулак хороший, ежели огурки — так пупырышки с ноготь. Зелень по пояс. Яблоки те же, за которыми Жорик голозадый лазил. А что? Денег у меня было достаточно — заработал столько, что не потратить. Молодежь с удовольствием и грядки полола, и сажала, и поливала. Я никого не обижал, за работу по справедливости платил.
— Так что с пробуждением? — поторопил Яр, но покойник не удостоил его даже взглядом. Синие глазницы его зловеще полыхали в чернильной темноте. Сима поежилась. Яр подошел к ней, встал рядом, насмешливо покосившись на обмундирование эксперта.
— Снять не хочешь?
— Отстань, — дернула плечом Сима и в свою очередь спросила:
— Так что с пробуждением?
— Умер я. Страшно сказать, но о смерти молил. Потому как жену пережил, детей двоих — пережил. Даже внука одного. Это и подкосило. Не осталось во мне желания этот свет видеть, землю топтать да небо коптить. Хоть и здоровье позволяло, а грех взял на душу — богов неравнодушных просил забрать к себе. Хотел увидеться с родными, что уже там оказались. Вот, в прошлом году сбылось чаяние. Отбыл на небеса. И что вы думаете? Шестого дня тянет меня обратно, в могилу силою немереной. Арканом будто. Пришлось возвращаться.
— Шестого дня? — Сима наморщила лоб и повторила задумчиво. — Шестого дня, говорите.
— Или пятого, ужо не упомнить. Но меньше недели всяко.
— Звали именно вас? — вмешался Яр.
Поскольку покойник мага стойко игнорировал, Серафиме пришлось вновь продублировать вопрос. Владимир соизволил ответить:
— Уж кто разберет — с такого расстояния. Да только соседушка мой, могильный, справа, тоже очнулся. Видать, ошиблись немного. Маги, что с них взять. Коровы — и те для дела полезнее. Добросовестно доятся и мяско с них.
Магиня позволила себе улыбку — в темноте особо не разглядишь, однако Яр то ли заметил, то ли почувствовал, и Сима ощутила легкий тычок в бок.
— Что? — сказала она угрюмо, поглаживая место удара с таким видом, будто ей между ребер по меньшей мере тесак воткнули.
— Смешно тебе?
— Что ты, что ты, как можно?
Маг уже обращался к покойнику:
— Правильно ли я понимаю, что имени своего вы не слышали?
Владимир Бойко — то ли надоело кривляться, то ли отдохнуть захотелось — на вопрос ответил:
— Свое — нет.
— А чье? — Маг опередил Симу буквально на секунду. Она сделала себе пометку на будущее — серьезно поговорить с ним насчёт того, что он имеет право делать, а что нет. Вот, например, сейчас ему бы лучше помолчать и дать ей возможность расспросить господина Бойко. А он лезет, интересуется, одеяло допроса на себя тянет. Первую скрипку стремится играть в ее расследовании.
— Чье-то, — емко ответил Владимир Бойко. — Невнятно звучало, как будто вызывал то ли немой, то ли калечный.
— Может, просто неумеха, — предположил Яр. — Новичкам бывает сложно правильно имена озвучивать. И тогда чехарда начинается — то покойник не тот, то идти не хочет.
— Это ещё почему? — заинтересовалась Серафима. — Иванов Иван Иванович, например, так сложно произнести?
Яр посмотрел на скелет, словно ожидая возражений с его стороны, но их не последовало. Тогда маг ответил:
— Родная моя, тут все просто. Заклинания некромантии — равно как и сложные заклинания для остальных магов — обычно пишутся на древних языках, их и так-то замучаешься выговаривать. Но тебе это только предстоит узнать — подобная практика доступна магам четвертого и выше уровней допуска. А уж как имена обыкновенные там коверкаются… язык сломаешь, пока выговоришь.
— То есть некромантом может быть только маг с высоким уровнем допуска? Тогда почему ты говоришь о новичках? Или они новички в некромантии, а по факту — маститые маги? Но тогда вообще чушь выходит.
— Некромантом может стать даже полукровка, — с досадой ответил Яр. — При должном старании. Магии для ритуалов вызова, оживления требуется немного; здесь куда большую роль играет жертвенная кровь и амулеты. Просто заклинания написаны на древнем языке. Вот и все.
— Подожди, но ты сам сказал, сложные заклинания, четвертый уровень…
— Для сравнения только. И все. Знал бы, что поймешь неправильно, не стал бы упоминать.
— Вот-вот, — буркнул Владимир непонятно к чему, и его глазницы вспыхнули ярко-ярко. Сима даже отвела взгляд и уточнила:
— Значит конкретного имени вы не расслышали?
— Почему не расслышал? Очень даже расслышал. Я не сказал, что не расслышал. Просто изначально звучало невнятно, вот всех без разбору и чину потащило. Но по мере моего приближения к месту упокоения оно зазвучало куда четче. Но обратно воротиться уже никак.