Проводница
Шрифт:
— Икорки черной, свеженькой, не желаете? Дешево…
В двух купе согласились посмотреть. Ольга сбегала в служебку, принесла банки.
— Вы пока подумайте, а я дальше чай разнесу и потом к вам загляну, — улыбнулась она, зная по опыту, что если человек держит товар у себя больше пяти минут, он уже считает себя обязанным за него заплатить. Психологи называют это «эффектом привыкания».
На чае они с Лидкой тоже делали скромный бизнес, пользуясь тем, что проводили расчет в конце поездки, когда пассажиры уже сидели на чемоданах и им было неудобно доказывать,
В шестом купе ее внимание привлекла веселая компания: пухлый лысенький мужчина с симпатичной улыбкой травил анекдоты, а две женщины бальзаковского возраста с готовностью смеялись каждой его шутке. Четвертый пассажир спал на верхней полке.
— Чайку? — тут же включилась в общий веселый настрой Ольга. — Или чего покрепче?
— Можно и покрепче, — подмигнул своим дамам лысенький.
— Это мы мигом, — Ольга обрадовалась, что по примеру бабы Тани тоже догадалась захватить в рейс водки. — А закусить?
— А что предложите?
Лысенький игриво поглядывал на дам, и Ольга воспользовалась ситуацией.
— Для такого галантного кавалера могу и икорку раздобыть, — она подмигнула, приложила ко рту ладонь и сделала вид, что говорит только лысенькому. — Дешево…
— Несите, — решил он. — Нет, лучше я сам с вами схожу, там и рассчитаемся.
Он надел пиджак, взял в руки портфельчик и вышел вслед за Ольгой.
Обрадованная, она достала из «загашника» бутылку водки, подняла полку и вынула банку с икрой….. да так и застыла с ними в руках, потому что лысенький сунул ей прямо в лицо раскрытое удостоверение.
Он больше не улыбался. Глаза стали жесткими, в них зажегся мрачный азарт охотника.
— И сколько же у вас этого добра9! — злорадно сказал он. — Сейчас составим актик…
За его спиной откуда ни возьмись возникли еще двое. Один из них ехал в первом купе, а второй в последнем. Ловко распределились: по краям и в середине…
Ольга ошалела от неожиданности, колени мелко задрожали, а сердце гулко ухнуло вниз.
Лысенький цепко ухватил Ольгу за локоть, а его здоровенный напарник принялся вынимать из-под полки сумки с икрой.
— Неплохой улов, — хмыкнул он. — И сплошь самопал. Видал, сколько пленок?
Он открыл банку и ткнул Ольге.
— Таким дерьмом отравиться раз плюнуть. Где брала? Кто поставщик? Кто готовил? Отвечать!
Она аж присела от страха, так неожиданно громко он рявкнул.
— Н-не знаю… Я сама на рынке брала… — пролепетала она.
— Будешь врать, с поезда сниму! — пригрозил здоровяк. — Посидишь в каталажке — иначе запоешь.
— За что? — изумилась Ольга.
— За экономические преступления! Или это тебе так, тьфу?! Это, милая, столько статей, что охренеешь! Я тебе и браконьерство припаяю, и спекуляцию, и торговлю заведомо опасным для здоровья товаром, и водку продаешь без лицензии…
Третий контролер достал из сумки лист бумаги.
— Что ты время тратишь? — буркнул он. — Составляй акт на конфискацию.
— На что?! — вскинулась Ольга. — Вы что, забрать это хотите?!
— Не забрать, а конфисковать. — строго поправил лысенький.
У Ольги все внутри оборвалось. Они заберут, а ей чем с Никитой расплачиваться?
В суматохе о Лидке позабыли, слишком обрадовались «улову». А Лидка с первых же слов смекнула, в чем дело, и быстренько смылась, припустила за помощью к бригадиру.
В соседнем вагоне наткнулась на Галину. Она толкала впереди себя тележку с продуктами и привычно горланила:
— Кефир, шоколад, бутерброды, пиво…
— Поворачивай! — запыхавшись, налетела на нее всем своим необъятным телом Лидка. — У нас «контрики»!
— Зашибись! — ахнула Галина. — И что?
— Ольку шмонают!
— Нашли что? — насторожилась Галина.
— А! — отмахнулась Лидка. — Потом. По самые уши хватит!
Она с трудом протиснулась мимо Галины с тележкой и припустила дальше.
— Постой! — крикнула Галина. — Они как выглядят?
— Черт его знает! Не рассмотрела! — пожала плечами Лидка и вспомнила: — Один лысый.
— Мне что ж теперь, всех лысых правильно рассчитывать?! — хохотнула Галина. — Я так в трубу вылечу!
Ахметыч, как и положено хорошему бригадиру, пришел на выручку. За это его девчонки и любили если что, Ахметыч вступится и за своих пасть порвет. Но это был не тот случаи. Со своими, «кустовыми», он всегда мог договориться, кому денег сунуть, с кем по дружбе найти «мировую»… Проводниц, конечно, штрафовали, но не на всю катушку, а по-божески И лишь в особо «наглых» случаях Ахметыч еще сам лично назначал наказание и снимал на пару недель с поездок, откреплял от бригады.
Но все равно, даже имея такого защитника, девчонки предпочитали не влипать, умудрялись выкручиваться. Кому охота платить штраф, а потом еще «компенсировать» Ахметычу его «затраты»? А он всегда требовал благодарности за «отмазку» в виде дензнаков и приговаривал при этом:
— Делиться надо… Кто сам делится, с тем тоже делятся.
Но, увидев внушительную стопку икорных банок. Ахметыч присвистнул. Влипли девочки Да как назло контроль в паре с РУБЭПом, особо не договоришься. Это тебе не «дорожные» контролеры, которые сами рады, когда им в карман положишь, и степень их сговорчивости зависит только от размеров мзды. Эти и без того жируют, злые, самодовольные, упиваются данной им властью. Такие идут в контроль не ради взяток, а чтобы поизмываться всласть, удовлетворить свою душевную потребность во вседозволенности.
Ольгой занимался как раз такой — мордатый качок. Лысенький с иезуитской улыбочкой стоял рядом и упивался атмосферой страха и отчаяния, как упырь свежей кровью.
Ахметыч увидел, как в Ольгиных глазах зажглась надежда, и осторожно тронул лысенького за локоть.
— Послушайте, уважаемый, может, отойдем, поговорим? — заискивающе предложил он.
— Незачем мне с вами отходить, — высокомерно пресек тот его попытку. — Вы мне взятку дать хоти те?! Вам напомнить, что за это полагается?!