Проводник Хаоса. Книга 7
Шрифт:
Куда больше его привлекло другое. В одном месте толпа расступилась и стало видно, как избивали лежащего на земле альтийца. В этом не было бы ничего странного, если бы его не избивал свой же соплеменник. Остальные аборигены наблюдали за этим, но не вмешивались.
В этот момент взгляд Игната привлекла знакомая рыжая копна волос. Оглянувшись, он увидел Рафаль, Штейгера и Хаммера. Те заметили его первыми и уже направились в его сторону.
— Вот он, наш герой, — Штейгер, как всегда, был ехидным. — Пришел в себя все-таки.
Несмотря на дружелюбный тон, Кедров ощутил настороженность во взгляде. Все присутствовавшие в замке догадывались, что Игнат забрал много энергии. Они, вероятно, и раньше ощущали его силу, а сейчас разрыв только увеличился.
— Приветствую, — кивнул Игнат. — Тот урод, конечно, не слабо дал по мозгам, но кажется, все нормально.
— Еще бы, — усмехнулся немец. — Представляю, сколько ты с него заграбастал амброзии.
Игнат не стал спрашивать, что за амброзия. Видимо, это было сленговое название энергии.
— Что здесь происходит? — перевел он тему, показывая рукой на площадь.
— Еду местным раздают, — пожал плечами Штейгер и усмехнулся. — По талонам, как в вашем любимом Советском союзе.
Он пихнул Игната в плечо, давая понять, что пошутил. Хаммер проигнорировал шутку, а Рафаль возвела очи к небу, таким нехитрым способом выражая свое мнение о немце.
— А вот это? — Игнат показал на потасовку.
Избиение альтийца как раз закончилось. Сейчас его подняли и куда-то уводили. Стоящие по краям площади солдаты также остались безразличны к происходящему.
— Надзиратель выполняет свою работу, — сухо ответил Хаммер. — Мы не вмешиваемся.
— Надзиратель? — переспросил Игнат.
— Наши гении из командования придумали это, — вмешался веселый Штейгер. — Ты же слышал, что у этих дикарей рабы есть, да?
— Ну, — кивнул Игнат.
— Ну вот, — пожал плечами немец. — Рабов освободили, и сейчас они помогают контролировать местных. И ого-го, как помогают! Пожестче наших.
Немец показал рукой на тех самых надзирателей. Сейчас Игнат отметил, что в отличие от остальных, те носят белые повязки на рукаве. Наблюдая, как жестко они подавляют любые нарушения порядка, Игнат оценил простоту и эффективность решения.
Наличие рабов, ненавидящих своих хозяев, вскрыло непростительную слабость местного общества. Социальные инженеры Земли не преминули этим воспользоваться, подняв статус невольников. Уж теперь они будут контролировать своих бывших хозяев на совесть. А еще не предадут, ведь при возвращении прежнего уклада жизни их ждало жестокое возмездие.
Это можно было назвать естественной жестокостью жизни. Охотник всегда должен быть готов стать дичью, а хозяин — рабом.
— Че-то мне это напоминает, — с усмешкой прищурился на собеседника Игнат. — Немцы решили вспомнить свое прошлое?
— Обижаааешь! — все в том же шутливом тоне ответил Штейгер. — Это общекультурное наследие Земли: опыт правильного послевоенного уклада, культивировавшийся веками человеческих войн! Это только вы, русские, какие-то неправильные. С вами воевать — проще удавиться.
Игнат на это только хмыкнул.
— А где Пастырь? — спросил он. — Тот ксенос, который приехал с русскими?
Хаммер молча показал на замок.
— Мне надо увидеть его, — произнес Игнат, поворачивая в ту сторону. — Бывайте.
Он махнул рукой и двинулся через толпу.
— Подожди, — Рафаль догнала его. — Нам по пути.
Они вместе покинули площадь и по подъему направились в сторону замка. Шагая в неловкой тишине, Игнат посмотрел на француженку. Та вовсе не стремилась к разговору.
«Что за странная женщина», — подумал он.
Чтобы не длить неприятное молчание, Игнат решил сам завязать общение. Подумав почти с полминуты о том, какая тема будет уместной и ни к чему не обязывающей, он вдруг едва не подпрыгнул на месте:
— Рафаль, а где Бамбик?
— О, проснулся! — фыркнула француженка. — Сначала ты тащишь бедолагу в мясорубку, затем швыряешь его мне, потом пропадаешь почти на неделю. А теперь вдруг желаешь поинтересоваться судьбой несчастного пса? Не стыдно?
— Стыдно, — покаялся Игнат, и правда ощутивший вину, что так поздно вспомнил о шерстяном. — Только давай перемотаем нотации и сразу к делу: Бамб живой?
— Живой, — Рафаль недовольно поджала губы.
— И где он? — уточнил Игнат.
— Тебя это больше не должно касаться, — француженка странно прищурилась на него.
— В смысле? — нахмурился мужчина. — Это мой пес!
— Был, — фыркнула женщина. — Но я конфисковала его у хозяина в связи с жестоким обращением. Между прочим, Франция была одной из первых стран, которые на законодательном уровне начали защищать животных — аж с 1850 года.
— Рафаль, давай без шуток, — нахмурился Игнат. — Где моя чертова псина?
— Я же сказала: конфискована, — женщина хищно ощерилась, хотя под матерчатой маской это было почти незаметно. — Ты ставил опыты на бедном песике: кормил его Дарами. И даже использовал в бою. Я видела, не отпирайся.
— И это мне говорит человек родом из страны, в которой насильно кормят гусей ради фуа-гра, — фыркнул Игнат. — Верни мне пса, Рафаль!
— А по-твоему, я его прячу под бронежилетом? — женщина демонстративно поправила прижатую военной формой грудь.
— Блин, уже не смешно, — буркнул Игнат.
— Да в порядке твоя псина, успокойся: ждет не дождется возвращения хозяина, — отмахнулась Рафаль. — Мы на месте.
Замок городского властителя заняли, как ни странно, не командующие, а ученые. Впрочем, своя логика в этом была. Сложный фортификационный комплекс содержал в себе очень много передовых технологий альтийцев. И несмотря на средневековый вид, многие из них превосходили земные.