Проводник. Книга вторая. «Нулевая симфония Брукнера»
Шрифт:
Через неделю после того, как Галя и Иван допили масло, женщина вдруг почувствовала знаменитое «что-то не так». «Почему не так? – вспоминая те дни, улыбался Кругляк, – все так. Это к нам пришел наш Мишка».
Галя, обретшая счастье материнства, дала слово дяде Коле молчать и не лезть в дела мужа. Женщина достойная, слово свое держала. Плакала тихо в подушку, если прижмет, как в ту ночь, когда узнала, что друга Ваниного – Геню подстрелили в лесу. Да и то… Все, что она сказала мужу на утро было:
– Отец, ты сам-то как хочешь, но Мишку береги. Вон как тянется за вами, везде следом ходит. Сами, ваше дело, мужики же, что с вас взять, а он у нас один, других уж не будет.
Мишка… Да разве ж Иван не понимал? Этот парнишка был даже не частичка, это добрая половина его сердца. Рос мужиком. Дедовские и батины столярные цацки из рук не выпускал. Его одноклассники вон с телефонами, смартфонами, ноутбуками, а этот, то в столярке, то с мотоциклом возится, то с машинами. Учится хорошо. Уроки дома – одной левой и за отцом в лес. Что за голова? Откуда в ней столько разумного, правильного? Иван в его годы был дундук дундуком.
Вон он. Знает, что батька после обеда собрался на дальние луга ехать забрать стожок прошлогоднего сена и, чтобы старик не забыл сына, вчера весь вечер мозолил глаза – ковырялся с двигателем машины. Ивану перед отъездом и осталось-то, что прицепить «Зубренок» и подождать, когда малой поест и переоденется.
– А уроки? – притворно насупил брови отец, когда Мишка выбежал из хаты, на ходу натягивая рабочую куртку.
– Батя, апрель же, мы уже доучиваемся.
– Попрут со школы – доучишься, – садясь в машину, гундел отец.
– Не попрут, – выдохнул, вскочив в Ниву с другой стороны Мишка, – а попрут, в Лесхозе работа найдется.
– Мы на кой с матерью упираемся? – Завел старую песню Иван, выруливая на дорогу. – Чтобы ты, как батя, сучки в лесу всю жизнь обрубал?
– На сучках, пап, на такой дом, две машины, прицеп и прочее не заработаешь. Подрасту – пристроишь меня к вашему делу?
– Что ты…, – старший Кругляк с трудом удержался, чтобы не дать по тормозам. – Рано тебе в него соваться, понял? Опасно это.
– Но говорили же…
– Что говорили? А? …Что Девана даст знак, когда тебе можно будет давать знания, а пока надо в школе поучиться. Этим знаниям тоже не помешает быть у тебя в голове, так ведь было сказано? Значит не надо раньше времени в серьезное дело лезть. Помогаешь по хозяйству – спасибо тебе. Моя опора во всем – честь тебе и хвала! Придет еще твое время, сынок, – добавил Иван мягче, – не беги по жизни, не надо. Она и так несется, как… И не увидишь, как сам будешь с сыном на сенокос ездить…
– Ты же сам только что сказал, что нечего мне в Лесхозе делать, – буркнул Мишка, – да и сено возить скоро будет незачем. Коров в деревне осталось четыре штуки. А было? Штук семьдесят? Сам же мне говорил. Вот только интересно, чего это коров все меньше, а молока в магазине не убавляется? Чего так, а, бать?
Кругляк старший пожал плечами:
– А черт их знает, что они там и из какой химии мутят. Но нам-то с тобой до их коров никакого дела нет. Вон своя, в сарае, и кони. Их до молодой травы кормить чем-то надо, скотине на заправке полные баки не накачаешь.
– Бать, – вспомнил Мишка, – а я в школе видел, по деревне джипы ехали. Черные, красивые! Аж четыре штуки. Вот бы нам такой…
– Джипы? – сдвинул брови Иван. – Куда поехали?
– У Правления стояли. Я в окно видел.
– Не тяни. Что я тебе всегда говорю?
– Замечать все необычное и сразу докладывать тебе, – с готовностью ответил Мишка.
– И…
– Я на уроке был, – стал тот оправдываться, – что, надо было убегать с геометрии?
– Не надо, – стал злиться отец, – видел куда они поехали?
– Постояли, а потом развернулись и …куда-то к Лесхозу.
– Наверное, – насупившись, стал гадать Иван, – опять какие-нибудь менты или ГБшники. Вот же зараза. Государством поставлены закон блюсти, и все, как один, первыми этот закон и нарушают. То им пострелять надо, когда охоты нет, то подавай им рыбу мешками, когда нерест….
Кругляки свернули на дорогу к Лесхозу. За конторой начиналась гравейка, там вдоль канав, через рощу, опять по канавам и за болотцем – прошлогодние копны. Иван добавил газу, но вдруг увидел у калитки Лесхоза своего начальника – Филиппова, поднявшего руку и явно желающего поговорить. Иван остановил машину и только тут заметил за углом конторы черный джип.
– Чего, Дмитрич? – опуская стекло, поинтересовался старший Кругляк.
– Привет, Вань, – как-то странно гримасничая, заглянул в салон руководитель, – Мишка, и тебе привет. Слушай, Степаныч, зайди в контору.
– Ты ж меня отпустил, – стал упираться Кругляк. – Сам же дал полдня, когда ж я успею?
– Слово даю, что отпущу на сколько тебе будет надо, только ты зайди.
– А в чем дело?
– Да, приехали какие-то… из Минска. Расспрашивают, документы трясут. Просили тебе позвонить и на работу вызвать. Официально ж я тебя не отпускал? Я вышел сюда, чтоб не слышали, мол, надо уточнить что-то. Только достал телефон, смотрю, а ты едешь…
– Из министерства? Может, на повышение пойду? – нахмурившись, попытался пошутить Иван и вышел из машины.
– Вроде ГБшники, – понизив голос, кивнул на джип Филиппов.
– А удостоверения показывали?
– Показывали, – закивал начальник, – думаешь я всматривался?
– Твою мать, – выругался недовольный Кругляк, – ща заметут, а ты и знать не будешь кто.
– Кого заметут? – округлил глаза Филиппов.
– Меня, кого.
– Ты что, сдурел? За что?
– Откуда я знаю? – бросил Иван на сидение ключи от машины. – Ладно, пошли, там разберемся. Это ж не 1937-й ей богу, в правовом государстве живем. Если что мы их по прокураторам и судам затаскаем…