Проводник
Шрифт:
Она дернулась обратно на кровать, хватая меня за футболку, чтобы я последовал за ней. Я так и сделал. Я последовал бы за ней в пламенные глубины Ада, если бы она попросила меня об этом в тот момент. Двадцать семь лет желания ее пролились в меня, отказываясь удовлетворяться. Отчаянный голод скрутил мой живот в тревожные узлы.
Ее пальцы потянули подол моей футболки, и я отдалился, чтобы помочь ей снять футболку через голову, прежде чем погрузиться обратно. Большее хныканье и стон сорвались с ее губ, пока я не мог назвать разницу между удовольствием и болью. Но она не позволила мне останавливаться. Я не хотел останавливаться.
— Ты такая вкусная, — прошептал я против ее двигающихся губ. — На вкус ты как мята. Я почти забыл, какой нее вкус. — Что более важно, на вкус она была как дом. Мои руки медленно сдвинули вверх ее майку и прикоснулись к обнаженному животу, об этом я мечтал в течение нескольких месяцев. Прошлым летом, когда она лежала, пытаясь заставить загореть ее бледную кожу, все, что я хотел сделать, это прикоснуться к ее животу. И теперь я это мог, и черт побери это того стоило. Я бы сходил в ад тысячу раз, чтобы мои руки были там, где они были сейчас.
— Что, черт возьми, ты делаешь?
Каждый мускул в моем теле напрягся от звука голоса Истона. Я откатился от Эммы. Он стоял в конце кровати, его глаза были темны, сердиты. Лезвие в его руке блеснуло.
— Финн… в чем дело? — Эмма прикоснулась к моей руке.
Я переплел свои пальцы с ее и сжал. Не сейчас. Боже… я пока не готов.
— Я люблю те…
Я не успел закончить. До того как коса Истона проникла в грудь Кэша и вытащила меня одним быстрым рывком. Боль прошла через меня, когда я отделился от крови, кожи и костей, и задыхающийся звук вылетел из моего горла. Он схватил меня за руку, опаляя мою кожу. Знакомая черная пещера криков открылась у наших ног. Я не мог смотреть на него. Мой взгляд был прикован к окну в Ад.
— Надеюсь, что это того стоило, — сказал Истон.
Я глянул через плечо на Эмму, трясущую Кэша за плечи, пытающуюся разбудить его бессознательное тело. Я никогда не обниму ее снова. Никогда не попробую ее, не поговорю с ней и не услышу ее смех. Там не будет ни какого «выхода из тюрьмы на свободу» для меня. Не в этот раз. Все кончено.
Я не знал, что мог сказать, чтобы что-либо изменить, поэтому я просто сказал:
— Стоило.
Глава 32
Финн
Для каждого существует своя версия Ада. По крайней мере, так говорил мне Истон. Кто-то горит в огне. Большинство тонет в ночных кошмарах или же захлебываются искривленными страхами и искореженными воспоминаниями. Только одна вещь здесь у всех одинаковая — неважно какой яд травит тебя, несомненно, это будет длиться вечно.
Истон тащил меня вниз по пеплу через сверкающие ворота, потом через меньшие железные ворота, куда мы принесли те две души. Он постучал косой по решеткам, и я знал, что должен был бояться, но вместо этого, я думал об Эмме. Я хотел помнить ее тепло. Я хотел помнить ее дыхание в моем рту и руки в ее волосах. Я хотел помнить ее как сон, которым она была, прежде чем они превратят ее в кошмар.
Ворота открылись.
— Идем.
Здесь было темно, и жар душил меня. На расстоянии крики слились в один длинный,
Кто-то откашлялся, и Истон остановился. Мягкий жар осветил темную пещеру, брызги света на каменных стенах были похожи на расплавленное золото. Порыв холода превратил пот, капающий с моего носа, в сосульку.
Бальтазар.
Он сложил руки за спиной и вздохнул. Позади него желтые горящие глаза моргнули из углов.
— Ты просто не мог послушаться, не так ли? — сказал он, ступая ко мне. Он просмотрел за мое плечо на Истона и дернул подбородком. — Ты можешь идти. Я уверен, что у тебя есть много других дел.
Истон сжал мою руку один раз, прежде чем отпустить.
— Что ты собираешься с ним делать?
— Это не твоя забота. — Глаза Бальтазара осветились, когда он прищурил их на Истона. — Но если ты намерен остаться, может быть, мы могли бы организовать что-то для тебя.
Истон колебался в дверном проеме, в его фиолетовых глазах горело сожаление. Затем он ступил в темноту. Я остановился, слушая плеск его шагов, пока он не ушел. Подняв подбородок и утрамбовав страх во мне, я посмотрел на Бальтазара. На его лице читался его собственный вид сожаления, но этого было не достаточно, чтобы изменить что-либо. Вероятно, он был больше расстроен, что испачкал свою ярко-белую одежду, которая была пропитана кровью от лодыжек донизу.
— Вселиться в человека? — прошипел Бальтазар. — Ты пытаешься выставить меня идиотом? Ты честно думал, что это могло остаться безнаказанным?
Я покачал головой и подумал о том, чтобы выдать Скаута, который ясно не был на радаре Бальтазара, но я не сделал этого. Я знал о последствия своих действий. Они были моими и только моими.
— Что дальше? — спросил я, готовясь. Бальтазар не ответил сразу же. Вместо этого он шагнул вперед и кивнул мне следовать за ним. Он нырнул под низкими, капающими скалами, и когда мы подошли с другой стороны, мы были встречены совершенно прозрачной лужицей воды. Не понимая востребованную потребность видеть это, я вышел вперед. Слегка колеблющееся отражение смотрело на меня, с каменным лицом и страхом. Что-то темное плавало под поверхностью, и мое отражение улыбнулось и махнуло, затем загорелось. Черные скелетные пальцы сломали поверхность и потянули отраженного Финна в глубины.
Я вытер пот с лица и сглотнул новую партию страха.
— Что это такое?
— Твои худшие страхи. Твои кошмары. — Бальтазар изучил воду и ухмыльнулся. — Место, где они все оживают. У каждого свой персональный Ад. Этот будет твоим.
Я закрыл глаза и вдохнул гнилое тлеющее зловоние этого места в легкие. Я знал, что это должно было случиться. Я шел к этому моменту в течение прошлых двух лет. Но знание не делало это немного легче теперь, когда это было здесь.
— Пожалуйста, позаботься о ней, — сказал я. — Я, возможно, заслуживаю этого, но она нет. Назначь ей хранителя. Пошли кого-то за Мэв. Все, что угодно. Только не оставляй ее наедине с моими ошибками.