Проводник
Шрифт:
— Здесь останемся, — заявил я. — Что-то мне подсказывает, что наблюдатели имеются поблизости. Если уже нас не заметили, то заметят позже. Потопали обратно в землянку.
— Зачем? — спросил Сашка. — Если заметили, то лучше ждать на открытом пространстве. А если нет, то тут быстрее увидят.
— Хавчик приготовить, — просветил я друга. — И заодно поваляться на койках. На улице на голой земле мне не охота давить на массу. Плюс, тут нас легко снимет снайпер. Решат, что разговор с такими подозрительными типками лишним окажется.
— А в землянку закатят гранату, — хмуро высказался Никита. —
— Будем верить, что они пожалеют на нас гранату, когда мы и так в ловушке, — отмахнулся я от слов приятеля. — Все-таки граната не пуля, сильно дороже и дефицитнее. Ну, что — идем?
— Идем.
Партизаны нам дали времени не только приготовить себе обед, но и съесть его, завалиться на дощатые лежаки и немного вздремнуть. Разбудил нас нервный и злой чужой голос.
— Эй, там, — незнакомец пытался говорить спокойно, но не получалось и через слово срывался на визг, — в землянке. Выходите с поднятыми руками и без оружия. И живо.
Наша троица переглянулась. Никита при этом пожал плечами, как бы говоря: «Ты же сам этого хотел, вот исполнилось».
— Выходим, — очень тихо проговорил я и кивнул на выход. — Стволы оставляем тут.
После слов первым подал пример и отстегнул кобуру с ремня, положив ту на лежак. Потом подошел к двери и громко крикнул, обращаясь к невидимым бойцам:
— Не стреляйте, мы уже выходим.
На улице уже смеркалось. Выходит, мы неплохо успели отдохнуть в землянке. Считал, что подремал с часок, но по закату судить — все пять или шесть.
— Чего встал? — раздраженно окрикнул меня бородатый мужик в песочном камуфляже и с ППШ в руках.
— А что делать-то? — улыбнулся я, стараясь не злить неизвестного. — Было сказано выйти с поднятыми руками. Я и вышел.
— Ты еще поскалься, демоново отродье, — окрысился тот. — Туда отойди и повернись спиной к землянке.
— Ты за языком следи, — зло ответил я, не собираясь спускать такие слова. Как понимаю, в этом мире упоминание демонов считается злейшим ругательством. А намеки на сотрудничество с ними — самым последним оскорблением. — Я еще про тебя ничего не знаю. А то ты сам можешь оказаться их прихвостнем.
— Что? — аж задохнулся от бешенства автоматчик с ППШ и сделал шаг ко мне. Но был остановлен коротким окриком своего товарища.
— Стой, — произнес еще один бородатый, который кроме песочной хэбэшки накинул на себя армейский, первых выпусков, бронежилет. — А ты иди, куда было сказано.
Всего перед землянкой стояло трое бойцов. Злобный с ППШ, бронированный, который щеголял АКМом «веслом» и еще один с двустволкой в руках и пистолетом на поясе. Последний был самым старым из компании. Если первой парочке не было еще и тридцати (густые бороды их сильно старили, но полностью не могли скрыть возраст), то «охотнику» явно больше пятидесяти с лишним. А то и все шестьдесят.
— Следующий, — крикнул в сторону землянки автоматчик в бронежилете, — и поживее там.
Через минуту я и двое моих друзей стояли плечом к плечу с поднятыми вверх руками.
— Все, что ли? — недоверчиво поинтересовался Злобный. — Больше никого не осталось?
— Поди и проверь, если не веришь, — буркнул Сашка, которого сильно раздражала неудобная поза с вытянутыми к небу руками.
— А вот и проверю, — ответил тот. После чего подошел сбоку к входу в землянку и крикнул, обращаясь внутрь:
— Выходи, кто остался, а не то гранату брошу.
В ответ одна тишина. Хмыкнув, Злобный вытащил из кармана штанов старую добрую эфку и метнул ее внутрь, не выдергивая кольца.
— Граната! — крикнул он в момент броска. Потом с полминуты прислушивался и, пожав плечами, проворил, обращаясь к старику.
— Дядька Пантелей, кажется, там нет никого. Никто не носился, не кричал.
— Стой тутова, — проворил старик, — пойду сам проверю.
Старик выудил из кармана фонарик с хитрой фиговиной вроде хомута на водопроводные трубы и нацепил тот на ствол ружья. После чего исчез в землянке. Через минуту вышел, держа в руках наш арсенал и гранату Злобного. Последнюю он кинул своему товарищу, вернув его собственный боеприпас. Стоявший рядом Никита не удержался и зафыркал, старательно сдавливая смех.
— Чего смешного увидал? — обратился боец в бронежилете. — Поделись, может, посмеемся вместе.
— Да смотрю я на вашего друга и поражаюсь, — ответил приятель. — Кинуть оборонительную гранату внутрь и стоять после этого едва не минуту. Пока он хлопал тут ушами любой в землянке разобрался что к чему и прихватил бы лимонку. А дальше вернул бы ее обратно, оставив у себя колечко. Да еще бы и с задержкой, чтобы она рванула сразу же, не дав никому времени опомниться. Дед ваш тоже хорош — с таким длинным стволом в тесное помещение сунулся. Да у него оружие успели бы вырвать еще до того, как сам вошел бы в комнату. Тут его бы послать следовало, — Никита кивнул на Злобного, который сердито сопел во время его слов, но перебивать не торопился. — Как-никак патронов много и автик не настолько длинен. А еще лучше иметь обрезы с картечью, как у нас.
— Это что же, — прищурился старик, — вы собирались воевать в землянках, раз прихватили с собою такое оружие, ась? Нас, что ли, выкуривать из них?
М-да, из всего сказанного незнакомцы уяснили только одно и то, что совсем далеко от истины.
— Взяли то оружие, которое попалось под руку, — буркнул я. — И заканчивайте ваш балаган. Где командиры? Мне поговорить надо…
— Ишь чего захотел, — хмыкнул дед, — командиров ему подавай. А кол осиновый в за…цу не хотца, ась?
Я резко заскучал. Ну как с такими разговаривать, когда они видят в любом незнакомом человеке только врага? Нет, конечно, не самая плохая привычка, но и головой хоть иногда думать надо.
— Послушай, — начал, было, я говорить, но был резко оборван Злобным.
— Замолчи, тварь, — угрожающе взмахнул он автоматом, недвусмысленно метя прикладом в лицо, — пока я тебе зубы не повышибал.
Возможно, наша глупая вылазка могла закончиться весьма трагично, если бы рядом не появились новые действующие лица.
— Угомонись, Пахом, — прикрикнул на Злобного Ложков, который как по мановению волшебной палочки возник на полянке возле землянки, выбравшись из ближайших кустов. Следом за ними перед нами предстали Алина и отец Михаил. С нашей последней встречи они нисколько не изменились — та же одежда, то же вооружение.