Провокация
Шрифт:
– Ваши данные считаны, – констатирует машина и радует: – Чип признан действительным. Процедура идентификации пройдена. Вам знаком порядок прохождения процедуры тестирования?
А вот подробности этой процедуры дремучий провинциал может и не знать. Если он только не из числа тех ублюдков, которые сами приходят в региональные Центры и сами просят их протестировать.
Между тем и в самой дремучей провинции все поголовно, конечно же, слышали про детектор лжи, именуемый полуофициально «всевидящим оком».
Глядя вверх, туда, откуда звучит равнодушный голос,
– Зачем проводится тестирование, мне известно, но лично я еще ни разу такую процедуру не проходил.
– Сосредоточьте взгляд на зеленом свечении, – произносит бесполый голос, а внутри окуляра «ока» вспыхивает огонек салатного цвета. – Вам будет задана серия вопросов. Отвечайте, не отрывая взгляд от свечения, без промедления и не раздумывая. Задержка с ответом более чем на десять секунд карается уничтожением. Вам понятны условия и порядок прохождения тестирования в полевых условиях?
– Да, вполне.
Машина нарочно забыла упомянуть, что «в полевых условиях» неудовлетворительный результат, то есть итоговый коэффициент лояльности ниже 30%, влечет за сбой уничтожение немедленное и беспощаднее. Машина не хочет, чтобы тестируемый понапрасну нервничал, и это разумно.
Обмануть «всевидящее око» невозможно чисто теоретически. Даже и пытаться не стоит. В лоб о лояльности машина, конечно, не спросит, но поинтересуется на предмет моего отношения к полиции, к администрации, к образу жизни после оккупации. Спросит и о том, не нарушал ли я какие-либо законы. Честно ответив на вопросы об отношении и нарушениях, я обеспечу себе вообще отрицательный коэффициент. А нечестно, как я уже обмолвился, отвечать не получится, даже и пытаться не стоит. Сберегая нервы тестируемого, машина умолчала и о том, что в случае всего 10% откровенно лживых ответов меня немедленно испепелит молния. И мокрого места, как говорится, не останется.
Но, помимо принципиальных, моему завидному здоровью серьезно угрожают и вполне невинные вопросы, вроде: «Где вы родились?» и «Как вас зовут?» Те вопросы, что психологи вводят в опросники, дабы несколько успокоить и немного расслабить обычного тестируемого. С чипа считаны биографические данные моего ровесника Николая, уроженца Н.П. – 14д.3216.ру. Я же родился в Бункере. Я приучил себя откликаться на чужое имя, но, повторяю, «око» обмануть невозможно. Получается, что я обречен, да?.. Нет! И еще раз – нет! Я выживу. Обязательно.
Я выживу, потому что в программном обеспечении «ока» существует один нюансик, на который рассчитывали Непокоренные, когда готовили меня к акции. Специфический сей нюансик связан, в том числе, и с последовательностью вопросов. Так сказать, со «стартовой темой». Вначале машина должна спросить о цели моего путешествия, и она спрашивает:
– Куда вы направляетесь?
– В Москву, – отвечаю честно на все 100%, без намека на кривотолки, двойное толкование и т. д. и т. п.
– С какой целью?
– Я – пилигрим, – говорю, зная, что мой ответ лжив на две трети, и спешу добавить: – Личный код: четырнадцать дэ тридцать два – шестнадцать-один, шестьдесят шесть ка.
Сторожевик – автономная машина для убийства подозрительных пунктиков. Запроса в базу данных регионального центра, где мне присвоили код, не последует, да он и не нужен. Ежели я и ошибся в цифрах, то без всякого умысла, то бишь – всего лишь ошибся, а не солгал.
– Вы верующий? – Вот! Вот он, тот вопрос, которого я ждал с нетерпением.
– Да. Я верю в Сестру Спасительницу.
Вот и все. Вопросов больше не будет. Тестирование закончено досрочно. Программный нюанс сработал. Истово, без тени сомнения, верующим в Дочь их бога оккупанты автоматически и сразу присваивают коэффициент лояльности 99%. Редкий ублюдок полицай имеет такой коэффициент. Я выжил благодаря Сестре Спасительнице. Да святится имя Ее ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
2. Полицейские
В дверь постучали. Три раза. Три печальных «тук».
– Входите, – разрешил Федор Палыч, повернул лысую голову к монитору, бросил локти на столешницу, пальцы на клавиатуру, сделал озабоченное лицо.
С тоскливым скрипом дверь отворилась. Посетитель неспешно перешагнул порожек, не спеша прикрыл за собой скрипучую дверь.
Исподволь, краем глаза, Федор Палыч быстро и цепко обшмонал сутулую фигуру вошедшего.
Высокий парень, крепкий, но не орел. Морда какая-то постная, будто недоспал, и двигается как-то вяло, как будто под кайфом. Одет в стандартную униформу, без всяких выпендрежей, ежели не считать за таковой сразу две «боевые перчатки» на липучках поясного ремня.
Местный дока «боевой перчатки» Саня Ларин, помнится, однажды, когда водку пьянствовали, целую речугу толкнул на тему того, что «боевые перчатки» для обеих рук таскают при себе исключительно понтярщики голимые.
– Секундочку обождите, – пробурчал Федор Палыч, и его короткие пальчики деловито забарабанили по клавишам, высекая на мониторе бессмысленную череду букв, знаков и символов. – Ну вот и... – указательный перст демонстративно щелкнул по обособленной красной кнопке, – ...вот и все с этим, – монитор погас, Федор Палыч развернулся лицом к посетителю. – Дел по горло, – соврал Федор Палыч, оглаживая пухлой ладонью блестящую лысину. – Вы, я так понимаю, то самое пополнение, которое мы ожидали еще неделю назад?
Сутулый здоровяк с двумя «боевыми перчатками» и сонной рожей лениво пожал плечами – мол, не знаю, ждали вы пополнение, не ждали, мне по барабану, а зовут меня:
– Зубов Алексей, – у него и голос оказался сонным, тягучим. Говорит так, будто одолжение делает. – Прибыл для дальнейшего прохождения. Идентификацию у дежурного по отделению прошел.
А то как же! Уже доложили Федор Палычу, что новенький прибыл. Как же иначе? Аркаша Смирнов телефонировал, улучил момент, когда определял новенького на постой, когда тот в избу вещички заносил, а Смирнов его за плетнем дожидался, чтобы дальше, до отделения подвезти. Не зря ж Аркаше было велено дежурить у взлетно-посадочной, караулить прибытие пополнения, прилет этого гусака.