Proxy-delirium
Шрифт:
– Улики, скажу я вам, товарищи, очень странные, – сказал Степняк. – Не станет человек в здравом уме оставлять такие жирные следы. Будто специально там всё залапал, наследил, чтобы нашли.
– Или больной, – предположил Дрозд.
– Завтра в клинику съезжу, – ответил Георгий. – Поговорю с главврачом. Приятнейший человек, при каждой встрече предлагает свои услуги.
– Меня во всей этой истории больше всего интересует карта, – задумчиво произнёс Степняк. – Что означает этот джокер? Неспроста убийца её там оставил, должен быть какой-то смысл в этом.
– Это может
– Или предупреждение, – предположил Дрозд.
– Предупреждение о чём? – не согласился Георгий. – Самое худшее уже случилось. Если и есть какой-то смысл в этом джокере, то скорее некое послание – финальная точка, постскриптум.
– Или подпись? – Степняк задумчиво крутил в пальцах початую пачку сигарет.
– Или подпись, – сказал Маршал. – Чья и кому предназначена?
Степнов бросил сигареты на стол.
– А что если проверить в нашем городе людей, использующих ник «Джокер»?
– Не пуржи, – осадил его Георгий. – У нас в соцсетях каждый третий Джокер. Особенно после выхода «Бэтмена». Мы забьём все камеры этими Джокерами… раз уж сантехниками не получилось.
– Ну надо же все версии проверять! – взвился Степнов.
– Проверим, но сначала разумные версии, – угомонил товарища Георгий. – Значит так, ты, Федя, завтра приведёшь к нам родителей. Будем беседовать. Усёк?
– Так точно, – ответил Степнов.
– А мне что делать? – спросил Дрозд.
– Ждать с моря погоды, Саша. Поторопи криминалистов с пальчиками.
– Есть!
– А я, братцы, завтра побеседую с владыкой психов. Давно уже не был в сём скорбном заведении.
В «сём скорбном заведении» Георгий Зюков лежал на полном пансионе года три назад, после нервного срыва. Целых две недели прожил там, когда завершили одно весьма запутанное уголовное дело, стоившее всему отделу немало нервов. Как говорится, сгорел на работе. Но никто из товарищей эту тему никогда не поднимал.
– Кстати, да, – сказал Дрозд. – Если это сделал шизбанд, то все наши домыслы о вложенных в его действия смыслах – пустая болтовня. Чтоб понять сумасшедшего, надо влезть в его шкуру. Если вообще есть хоть какой-то смысл в этом проклятом стишке и джокере.
– Ну вот расскажу доброму доктору всё, что мы знаем, и послушаю, что скажет, – Маршал собрал все бумаги и сложил в ящик стола да запер на ключ. – А то ещё даже пальцем укажет на преступника, что, конечно, маловероятно.
– Эскулапы от психиатрии у нас умные, обязательно что-нибудь подскажет. – Дроздов допил остатки уже холодного кофе. – Хотя бы в каком направлении рыть.
Вечером разъехались по домам. Хоть служебное время и закончилось, но Маршал по дороге только и думал о том, как бы изловить убийцу. Привычно заглянул в магазин и купил ужин – готовые макароны по-флотски в запаянном контейнере, которые осталось лишь разогреть в микроволновке.
Ужин провёл за просмотром любимых «Симпсонов». Этот сериал помогал отвлечься от работы. Но не в этот раз. Мысли крутились вокруг этого жестокого убийства. Кому понадобилось убивать детей? Зачем, для чего? Что могла означать эта чёртова карта из другой колоды? Что значил этот тупой стих, написанный кровью? Почему дети не кричали, не звали на помощь? Соседи обязательно бы услышали! Так много вопросов и пока ни одного ответа!
Маршал прокручивал в голове все детали, но пазл пока не выкладывался – нет точек соприкосновения. Вот когда криминалисты в следотеке отыщут отпечатки пальцев и установят имя убийцы – другое дело. Сейчас банк отпечатков пальцев оцифрован почти полностью, система отработана. Однако в их городке оборудования подобного нет, «пальчики» отвезли в райцентр – потому и задержка. Нужно дождаться, когда придёт ответ, тогда и дело закрутится быстрее. Если, конечно, есть отпечатки убийцы в следотеке. АДИС, так она называется – автоматизированная дактилоскопическая информационно-поисковая система. В неё вбиты в основном мигранты, военные, сотрудники силовых и государственных структур, ну и уголовники. Если преступник не солдат, не служил в полиции, не привлекался к уголовной ответственности и не приехал из другой страны – то шансов найти его очень малы. А если пальцы есть в следотеке – то это дело нескольких дней максимум. На это все и надеялись.
После ужина Георгий позвонил жене, но Маша не ответила – номер был в чёрном списке. Маршал так и не мог понять, в чём дело, на что обиделась… или разлюбила. Пятнадцать лет – порядочный срок, чтобы понять, что ты не любишь мужа. Или же он лопух, которому уже почти сорок лет, а так и не купил порядочной машины и всё ездит на старой «Ладе» «Калине»? В этом причина? Вышла замуж за летёху, мечтала, что муженёк станет генералом, а так и застрял в капитанах, разбив мечты.
Почти в полночь Егор прислал СМС. «Папа, всё хорошо, я работаю. Мама уже почти не злится».
«На что же она злилась?» – ответил Маршал.
«Она сама не знает, ох уж эти женщины. Я ещё напишу».
Георгий несколько раз перечитал короткие послания сына и улыбнулся. Взрослеет пацан, уже в семейной жизни рулит, помогает папке.
Спать ложился в почти хорошем настроении. Ночью снился какой-то бред. Маршал играл в карты с убийцей, и у того в рукаве всегда оказывался джокер и он каждый раз выигрывал. Это злило Маршала, но злость не позволяла обыграть преступника. После каждой выигранной партии соперник убивал ребёнка, и игра продолжалась снова. Георгий пытался разглядеть лицо маньяка, но тот прятался в тени. А когда наконец приблизился, то увидел, что вместо лица клокочет чёрный туман. «У меня есть джокер, а у тебя нет, – сказал убийца. – тебе никогда не выиграть».
Маршал бегал за преступником по нескончаемым лабиринтам подвала, но так и не смог остановить – каждый раз, стоило ухватиться за край пиджака, тот вырывался вперёд – и всё начиналось сначала.
Проснулся в холодном поту, и понял, что одной рукой сжимал уголок скомканной простыни. Поднялся, глянул на часы – три ночи – сходил на кухню, выпил стакан холодного чаю и вернулся на диван. Ворочался с полчаса, не выдержал, открыл бутылку водки из неприкосновенного запаса, махнул пятьдесят грамм и снова лёг. На этот раз уснул быстро, и снов никаких больше не видел.