Пройдённый путь (Книга 1)
Шрифт:
Вся подготовительная работа была проделана за несколько дней, и 12 января 1918 года состоялось общее собрание населения станицы Платовской и близлежащих хуторов. Выступали многие наши активисты, выступал и я рассказывал, что такое Советская власть. Зажиточные казаки пытались помешать собранию, но им это не удалось. Собрание провозгласило в станице Советскую власть и предложило станичному атаману убираться вон.
Сейчас же после собрания начальник почты Лобиков и солдат Долгополов, ставший потом начальником милиции, сорвали вывеску "Станичное правление" и прикрепили красное полотнище с надписью "Станичный Совет рабоче-крестьянских, казачьих и солдатских депутатов".
Таким образом, станица Платовская одна из первых в Сальском округе твердо
После избрания станичного Совета я, по решению Исполкома Совета, поехал на хутора призывать людей на нашу сторону. Выступать на сходах приходилось осторожно, продумывая каждое слово. В хуторах были и сторонники и противники Советской власти. Одно случайно сорвавшееся слово могло привести к неприятным осложнениям, а то и к драке между противниками. Особенно упирались зажиточные калмыки. Следует сказать, что калмыки Сальского округа за активную помощь в подавлении восстания Степана Разина еще императрицей Екатериной Второй были пожалованы в донские казаки и пользовались всеми правами казачества. Больше того, учитывая их кочевой образ жизни и главное занятие - скотоводство, царизм наделял землей не только калмыцких мужчин, но и женщин.
Калмыки не хотели поступиться своими крупными наделами земли и поэтому в большинстве своем выступали против Советской власти.
Некоторые казаки, как только речь заходила о наделе иногородних землей, говорили:
– Мы не против Советов, а земельку нашу не трожь - не вами дадена.
– Зачем нам трогать вашу землю, - отвечали мы им, - земли много у помещиков и коннозаводчиков. Их землю и нужно отдать крестьянам и беднейшим казакам.
Очень повлияло на неимущих крестьян и казаков в смысле привлечения их на сторону Советской власти бегство помещиков и буржуазии из центральных областей России на юг - в понизовье Дона и казачьи округа Кубани и Терека. Часто можно было услышать такие разговоры: раз богачи бегут от Советов значит Советы за нас, за бедноту.
13 февраля, когда я находился в одном из прилегавших к станице хуторов, ко мне прискакал гонец с запиской от Сорокина, просившего меня срочно вернуться в станицу ввиду неотложного дела. Вечером, приехав в Платовскую, я узнал в станичном Совете, что получено извещение от группы уполномоченных по созыву окружного съезда Советов в станице Великокняжеской. Съезд назначался на 14 февраля. Каждому станичному Совету предоставлялось право прислать в Великокняжескую своих делегатов по норме - одного от двух тысяч человек. Нам предстояло послать шесть делегатов. Для созыва общего собрания уже не оставалось времени, и поэтому решено было послать на окружной съезд членов станичного Совета. Послали на съезд в Великокняжескую и меня.
Съезд проходил четыре дня и весьма бурно. Противники Советской власти предпринимали на съезде энергичные вылазки, но успеха не имели. В Сальском округе была провозглашена Советская власть и избран окружной Совет рабочих, крестьянских, казачьих и солдатских депутатов в составе двадцати девяти человек. 18 февраля окружной Совет на своем заседании избрал президиум. Председателем был избран коммунист Кучеренко. Меня избрали членом президиума и заведующим окружным земельным отделом.
2
К этому времени положение в Донской области снова осложнилось. Походный атаман войска Донского генерал Попов накануне взятия советскими войсками Новочеркасска ушел в донские степи с большим и сильно вооруженным отрядом казаков и юнкеров. С ним ушли также генералы Корнилов, Алексеев, Мамонтов, Семилетов, Гнилорыбов и другие со своими отрядами. В станице Ольгинская белогвардейцы разделились на две группы. Генералы Алексеев и Корнилов направились на Кубань - в Краснодар, а генерал Попов, возглавив отряды Мамонтова, Семилетова и Гнилорыбова, двинулся по Сальским
Окружной Совет принял решение для отпора белогвардейцам создать Великокняжеский, Платовский, Мартыновский, Орловский, Зимовниковский, Куберлевский, Гашунский и другие краснопартизанские отряды.
Вместо начатого мною укомплектования окружного земельного отдела мне пришлось с помощью группы товарищей заняться сбором оружия и патронов и снабжением ими отрядов.
Занимаясь этим, в станице Великокняжеской я проживал в комнатке сестры, работавшей горничной у торговца Андрианова.
21 февраля рано утром, как обычно, я отправился в окружной Совет. Вхожу в помещение Совета и не пойму, что случилось - тишина, во всех комнатах пусто - ни единой души. В комнате председателя исполкома на столе лежат два снарядных лотка; один из них пустой, а во втором - три снаряда. Выхожу на улицу и вдруг слышу - в ремесленном училище, расположенном напротив, поют "Боже царя храни". Оглядываюсь по сторонам и вижу: по улице едет разъезд юнкеров.
Все стало ясно - в станицу вступают белые. Я быстро пошел на рынок в надежде разыскать там кого-нибудь из земляков-станичников, который довез бы меня до Платовской. И действительно я нашел одного своего станичника Кулешева, привозившего на мельницу зерно и заехавшего на рынок купить что-то.
– Давай-ка, браток, удирать, в станице белые, и если мы задержимся, то попадем к ним в лапы! - сказал я ему.
Выезжая из Великокняжеской, мы увидели большой отряд белых, вступавших в станицу. Впереди верхом на лошадях ехали генералы.
Уже возле Платовской мы услышали артиллерийскую стрельбу, доносившуюся со стороны реки Маныч.
Я поспешил в станичный Совет к Сорокину, чтобы узнать обстановку. Сорокин сообщил, что белые крупными силами наступают на Платовскую и Никифоров со своим отрядом численностью свыше семисот человек, из них сто двадцать конных, защищает брод через Маныч у хутора Соленый.
Хорошо, что за день до того мы успели отправить Никифорову из Великокняжеской около четырехсот винтовок, два пулемета и двенадцать тысяч патронов.
Вскоре к станичному Совету прискакал всадник. Это был Филипп Новиков гонец с донесением от Никифорова. В донесении сообщалось, что на отряд наседают крупные силы белых под командованием генерала Гнилорыбова и что шестьдесят калмыков, находившихся в Платовском отряде, изменили, перебежали на сторону противника и совместно с белогвардейцами атакуют партизан. Создавшаяся обстановка заставляет отряд, минуя Платовскую, отступать к Большой Орловке на соединение с Орловским отрядом Ковалева, а затем и с Мартыновским отрядом Ситникова, писал Никифоров, и просил предупредить всех станичников, принимавших участие в организации Советской власти, чтобы они своевременно скрылись, так как белогвардейцы жестоко расправляются с Советами.
Меня удивило решение Никифорова оставить без боя родную станицу, в которой мы только что создали собственными руками Советскую власть. "Кажется, должно быть понятно, что силы отряда в станице могли бы удвоиться: на защиту своего дома стал бы всякий, кто может держать оружие", - думал я. Однако действий Никифорова открыто не осуждал, полагая, что решение принято, вероятно, им не без основания.
Сорокин стал обсуждать со мной создавшееся положение. Мы хорошо знали, какая глубокая социальная рознь и взаимная ненависть издавна существовали между владевшими большими наделами земли казаками и калмыками, с одной стороны, и безземельными иногородними, с другой. Гражданская война обострила эту рознь. Поэтому у нас не было никакого сомнения, что белоказаки жестоко расправятся со сторонниками Советской власти, особенно с иногородними. Тяжело было оставлять станицу, родных, друзей, но у нас другого выхода не было, и мы решили оповестить советских активистов о надвигающейся опасности и рекомендовать им сегодня же скрыться.