Пройдённый путь (Книга 2 и 3)
Шрифт:
Исходя из этого, мы решили передислоцировать некоторые дивизии, поставили им задачу привести части в боевой порядок, произвести выкормку и ковку лошадей, ремонт обоза и снаряжения, чистку орудий, пулеметов и винтовок. Запастись к предстоящей операции достаточным количеством огнеприпасов, продфуража и продовольствия со станции Березнеговатая. Устанавливался порядок обеспечения технической связи между дивизиями и полештармом и т. д.
Когда разрабатывался приказ, нам сообщили, что на станцию Рыково прибыл командующий фронтом
– Завтра, 7 ноября, командюж будет здесь, - доложил Лецкий.
Мы очень обрадовались этому сообщению. Хотелось о многом поговорить с Фрунзе. Ожидали его с утра 7 ноября, а он приехал около двух часов дня. С ним были член Реввоенсовета фронта Смилга и наркомпрод Украины Владимиров.
Прошло две недели с того дня, как мы встречались с Фрунзе в Апостолово. Тогда Михаил Васильевич был бодрым, розовощеким, а сейчас лицо его осунулось и потемнело. Оно и понятно - эти дни для всех нас были напряженными, тяжелыми, а для командюжа - тем более.
– Ну, Семен Михайлович, рассказывайте, как у вас идет подготовка к новым боям? - спросил меня Михаил Васильевич.
Выслушав мой доклад о состоянии войск и их дислокации, Фрунзе улыбнулся.
– Коротко, коротко, Семен Михайлович. А мне пошире бы надо...
Фрунзе высоко оценил мужество и боевую доблесть конармейцев.
– Я бы поставил вам в упрек лишь одно, - заметил командюж. - Почему ваши бойцы не взорвали мост через Генический пролив? Ведь часть войск Врангеля ушла через Арабатскую стрелку.
Я доложил, что враг сосредоточил там большие силы и конники не могли прорваться.
Фрунзе помолчал с минуту, словно раздумывая, потом сказал:
– Да, мы понесли большие потери. Но еще большие потери у наших врагов...
И Михаил Васильевич рассказал нам о том, что видел, когда ехал по железной дороге на станцию Рыково. Все проселочные дороги, шедшие в направлении с севера на юг, полны следов кровавой схватки, которая еще недавно была в этих местах. Участок железной дороги между станциями Большой Утлюг и Рыково почти полностью разрушен. Десятки разбитых вагонов, несколько составов спущено под откос. Многие вагоны все еще горели, то там, то здесь рвались снаряды. Все это бросили врангелевцы при поспешном отступлении.
– Но больше всего меня удручило большое количество убитых лошадей, продолжал Фрунзе. - Буквально вся степь покрыта конскими трупами. Сотни, тысячи. Это производит гнетущее впечатление. Я даже подумал о том, как тяжело нам будет после войны из-за нехватки лошадей. И уж кому-кому, а вам, Семен Михайлович, придется заняться этим вопросом, так?
Ворошилов толкнул меня в плечо:
– Верно, Семен, ты у нас знаток по этой части.
– У всех нас будет работы по горло, только бы скорее врага разбить, вновь заговорил Фрунзе. И далее он рассказал о том, что предстоит.
Войска 4-й армии энергично готовятся к форсированию перешейков. Работы очень тормозятся полной
– Обо всем этом я доложил Главкому и Предсовобороны Ленину еще вчера по телеграфу со станции.
Потом разговор зашел о 2-й Конной армии. Я посетовал на Миронова, который двое суток, особенно 30 октября, пассивно провел в районе Б. Белозерки, отбивая атаки конных полков противника{45}.
Фрунзе сообщил, "то дал директиву командарму 2-й Конной, согласно которой ему надлежит 9 ноября, сосредоточив армию в районе Владимировка, Строгановка, в зависимости от обстановки, развить успех 6-й армии наступлением западнее и восточнее озера Красное в тыл перекопско-юшуньской группе противника с целью ее уничтожения.
– А вы, - командюж глянул на меня, - оставаясь в занимаемом районе, будьте готовы в любой момент тоже выступить в поход.
– Мы хоть сейчас, - отозвался Ворошилов.
Во время беседы в полештарм поступило донесение от начдива 6 Оки Городовикова (его полки находились в районе Шотовка - Ивановка). Начдив докладывал, что дивизия пополнилась всем необходимым и готова к предстоящим боям. Единственное, о чем просил Городовиков, - изыскать возможности и выдать ему хотя бы сотню комплектов теплого обмундирования.
– Что ответите начдиву? - спросил Фрунзе.
– А что ответить? - горько усмехнулся я. - Нет теплого обмундирования. Все войска в таком положении.
– Да, - задумчиво произнес Фрунзе. - Тяжело... А тут еще морозы да метели. И все же надо помочь Оке Городовикову. Кстати, следовало бы отметить доблесть его конников в боях.
– Вы угадали наше желание, Михаил Васильевич, - сказал я и подал командюжу набросок решения Реввоенсовета Конармии.
Фрунзе взял документ и стал читать его вслух:
– Ввиду проявленной в боях на врангелевском фронте прежней боевой отваги и доблести ходатайствовать перед Реввоенсоветом Республики о присвоении дивизии наименования Чонгарской в ознаменование занятия ею Чонгарского полуострова... Прочитав до конца, Фрунзе сказал:
– Одобряю!..
Разговор перешел на положение в стране в связи с близким концом гражданской войны.
– Разобьем вот Врангеля - и делу конец, - весело произнес Фрунзе.
– А Махно? Фрунзе улыбнулся.
– И дался вам этот Махно, Семен Михайлович. Заставим работать на Советскую власть. Ворошилов заметил:
– Махно не пойдет с нами, Михаил Васильевич. Хитрющий батька. Ну да если будет вредить, призовем к порядку, потребуется - разобьем.
Фрунзе расспросил нас, как в дивизиях проводят праздник. Потом Михаил Васильевич достал из планшета лист бумаги и, помолчав, сказал: