Пройдённый путь (Книга 2 и 3)
Шрифт:
К полудню я уже был на северо-востоке от Новоград-Волынского, в небольшом хуторке Вершница, где расположился штаб 11-й дивизии. Ф. М. Морозова и К. И. Озолина, как обычно, в штабе не оказалось. Они находились в 1-й бригаде, которая вела бой за переправу в районе Чижовки.
Я отправился туда. В это время как раз наши в пешем строю перешли в наступление. Так же, как и в 6-й дивизии, мне бросилась в глаза усталость бойцов. Атакуя, они не могли пробежать более десяти шагов и падали на землю, чтобы отдышаться.
Очередная атака не принесла успеха. Противник держал мост
Обычно жизнерадостный, бодрый, на этот раз Федор Максимович с горечью пожаловался на усталость людей. У нас с ним была старая дружба. Мы вместе создавали первый конный отряд на родине, в станице Платовской, вместе воевали, и даже когда я стал командармом, добрые чувства товарищества у нас не угасли. Меня восхищала в Морозове изумительная храбрость. И не только это. Вообще смелых людей у нас в коннице было предостаточно. Но у него отвага сочеталась с незаурядным талантом самородка-военачальника, отличного организатора. И если сейчас этот человек приуныл, значит, ему тяжело сверх меры.
– Боеприпасов, Семен Михайлович, мало. В дивизии осталось не больше десятка тысяч патронов, - говорил Федор Максимович. - А снаряды совсем кончились. Последние две сотни только что отправил Тимошенко. Опять же потери большие. И продовольствия нет, который уж день бойцы одну зелень едят.
Я, как мог, успокоил начдива, посоветовал ему из конармейцев, потерявших лошадей, создать пеший дивизион, атаки на Чижовку прекратить, а лишь демонстрировать наступление.
В полевой штаб армии вернулся, когда уже сгущались сумерки и от небольшой речушки Тня, огибавшей Крапивну, потянуло туманной сыростью.
Часов около двух ночи приехал С. К. Тимошенко. Доложил, что и с юга взять Новоград-Волынский не удалось. Единственный здесь мост через Случь противник подорвал.
Правда, разведка нашла два мелких брода южнее Новоград-Волынского: один - в Гульске, другой - в двух верстах севернее села. По рассказам жителей, имелся брод и южнее Гульска, в селе Тальки.
Сложившаяся обстановка убедила Реввоенсовет Конармии, что продолжать атаки Новоград-Волынского с востока и северо-востока нецелесообразно. Решено было на востоке вести лишь демонстративное наступление, а главные силы армии перегруппировать к югу от города в район Гульск - Тальки.
Перегруппировка предстояла сложная, требовавшая скрытности, большого напряжения физических сил. Но только таким путем мы могли обеспечить внезапность, а значит, и успех наступления. Ведь основные свои силы противник держал восточнее и севернее Новоград-Волынского.
Чтобы лично поставить командованию дивизий задачи на решающий бой за Новоград-Волынский и мобилизовать энергию коммунистов на выполнение их, 24 июня мы провели совещание начдивов, комбригов и комиссаров. Не приехали только командиры из 4-й дивизии. У них осложнялась обстановка в районе Емильчино - Сербы.
Суть высказанного на совещании решения коротко состояла в следующем.
Одна бригада 11-й оставалась в районе Ржадковка - Лубчицы для демонстративного наступления на город
6-й дивизии предстояло передать свою полосу 11-й. Затем выйти в район Гульска, форсировать вброд Случь, потом реку Смолка на участке Стриева Кануны и атаковать Новоград-Волынский с юго-запада, отрезая пути отхода противнику на Корец - Ровно.
14-й дивизии с 21-м автобронеотрядом следовало занять район Черница Немыльня, форсировать реку Случь у Тальки - Кикова, затем наступать на Рогачев и Смолдырев, отбрасывая неприятеля от Новоград-Волынского к югу.
На 4-ю кавалерийскую возлагалась задача прикрыть Конармию с севера. Она должна была занять и упорно оборонять рубеж Цицилевка - Катериновка Ивановка. В случае же отхода противника дивизия переходила в решительное наступление и форсировала Случь на участке Малая Цвиля - Чижовка.
45-й стрелковой дивизии следовало переправиться через Случь в районе Барановка - Рогачев, а бригаде Г. И. Котовского - овладеть железнодорожным узлом Шепетовка. И. Э. Якиру подчинялись все бронепоезда Конармии.
Завершение перегруппировки и начало атаки назначались на утро 26 июня.
К. Е. Ворошилов в своем выступлении от имени Реввоенсовета армии дал указание комиссарам довести решение о предстоящем наступлении на Новоград-Волынский до каждого бойца.
После совещания я с Петром Зеленским и ординарцами сразу же выехал в Кулиши, где расположился штаб 4-й дивизии.
Прежде чем добраться до места, нам пришлось преодолеть десятки заболоченных ручьев и речушек. То один, то другой боец попадал в трясину. К тому же разразился проливной дождь, беспощадно полоскавший нас добрую половину дороги. Усталый, промокший до нитки, вошел я в хату, занятую Ф. М. Литуновым и В. И. Берловым. Начдив и комиссар были немало удивлены моим неожиданным появлением.
Положение дивизии к моему приезду упрочилось. В ожесточенном бою она сломила сопротивление противника и овладела важными населенными пунктами Емильчино, Середы, Сербы. В бою за сильно укрепленное село Емильчино нашим кавалеристам оказала помощь 131-я бригада 44-й стрелковой дивизии 12-й армии.
Как все начдивы и комиссары, Литунов с Берловым стали жаловаться на то, что в частях нет хлеба и фуража, кончаются боеприпасы, начинается падеж лошадей, особенно в пулеметных подразделениях и артиллерии.
Затем В. И. Берлов рассказал, что уже после боя к нам перешло около роты польских солдат во главе с поручником. Это был первый случай, когда подразделение противника, да еще под командой офицера, добровольно сдалось в плен, и меня он очень заинтересовал.
Я попросил привести офицера. Помню, его звали Александром. От волнения путая польские и русские слова, то и дело приглаживая ладонями больших рук вьющиеся светлые волосы, он рассказал, что до армии был рабочим, в мировую войну вместе с русскими сражался против германских войск и на фронте получил офицерское звание. Солдаты, которые с ним пришли, тоже служили в русской армии.