Пройдя сквозь дым
Шрифт:
– Вряд ли Мокоро загонит нас в засаду, – мотнул головой Огоновский, залезая в машину. – Это не в его интересах.
– Все может быть как раз наоборот, – Ланкастер уселся в высокое кожаное кресло и толкнул рычаг закрытия люка.
Огоновский подал плечами, но не сказал ничего. Когда транспортер прошел через ворота КПП, в центре приборной панели вспыхнул небольшой объемный экран навигатора. Следуя за вращающейся в лабиринте улиц звездочкой, Андрей свернул направо.
– Вы знаете, куда ехать? – обеспокоенно поинтересовался Ланкастер.
– Мокоро
– Навигатор использует орбитальную съемку, а в реале многие улицы перегорожены или завалены всяким дерьмом. Помните, мы уже видели?
– Разберемся…
Ланкастер оказался прав, но лишь частично: в одном месте Андрею действительно пришлось протискиваться между стеной многоэтажки и грудой битого кирпича, оставшегося от полуразрушенного здания напротив. Миновав преграду, транспортер остановился у разрушенного моста через грязный вялотекущий ручей.
– На карте мост тоже отсутствует, – хмыкнул Огоновский. – Но навигатор ведет нас дальше. Что предпримем?
Ланкастер повернул голову. Через прозрачный бронепласт левого бортового люка вдали виднелся шаткий деревянный мостик, построенный, очевидно, уже после всеобщего разгрома. По дощатому настилу медленно ползла повозка, запряженная парой огромных псов с торчащими ребрами.
– Нет, туда не надо, у нас все-таки три тонны, – заметил он. – Кластер навигатора встроен в бортовой мозг машины – раз он ведет нас прямо, значит, давайте вплавь. Вон пологий спуск, а на том берегу мы вполне сможем выкарабкаться.
Огоновский кивнул и свернул вправо. Транспортер шумно вошел в воду, коротко нырнул носом, выровнялся: в корме автоматически включился водомет, превративший машину в катер. На противоположном берегу, на сотню метров правее разрушенного моста, возбужденно вскочили трое мужчин с удочками.
– Испортили беднягам рыбалку, – вздохнул Ланкастер.
– Переживут, – отмахнулся Огоновский, направляя нос машины на небольшой песчаный пляжик.
Едва передние колеса коснулись грунта, трансмиссия бесшумно поключила заднюю ось. Негромко взвыв турбиной, машина выбралась на берег, и Огоновский повернуль руль, целясь в сторону ржаво-желтой дорожки, очевидно, протоптанной людьми, спускающимися к воде.
– Погодите-ка! – вдруг произнес Ланкастер. – К нам бежит один из этих типов.
– Что? – удивился Андрей.
– Да стойте же!
Вдоль берега, путаясь в зарослях высокой травы, мчался молодой парень в сером оборванном понизу балахоне. Он что-то орал и размахивал руками – посмотрев на него, Огоновский остановился. Перегнувшись через центральную консоль, Ланкастер врубил комплекс активной обороны транспортера и открыл свою люк.
– Посидите в машине, – попросил он. – Если у этого деятеля граната, КАО защитит вас, а я сам справлюсь.
Он вылез на песок и закрыл за собой люк. Парень был уже в десятке метров, и ничего похожего на оружие у него не наблюдалось ни в руках, ни под одеждой.
– Остановитесь, господин доктор! – услышал Ланкастер.
– Уже стоим, – спокойно ответил он. – Что у тебя стряслось?
Парень застыл на всем скаку и несколько секунд переваривал ощущения от работы транслинга.
– Чего стоишь? – приободрил его Ланкастер. – Не пугайся, мы не кусаемся.
– Я… это…
Неряшливо стриженый наголо – по всему черепу там и сям торчали редкие пятна коротких серых волос, тощий и немного сгорбленный юноша осторожно приблизился к машине и замер в метре от Виктора.
– Так что у тебя? – терпеливо спросил гренадер.
– Да я… вот, – парень выпростал из широкого рукава своего балахона правую руку, замотанную выше запястья белой тряпкой. – Вчера дрова пилили с матушкой, и пила… ну, вот, дернулась, в общем.
– Понятно. Иди сюда.
Парень приблизился и протянул руку Ланкастеру. Виктор начал осторожно разматывать тряпицу и остановился – ткань присохла к ране, вокруг которой уже расползался красный очаг воспаления.
– Ты рану-то хоть промывал? – мрачно спросил он, снимая с пояса индивидуальную офицерскую аптечку.
– Водой, матушка промыла, – взлохнул его пациент. – Вина нет у нас, мы бедные…
– Богатых я тут что-то не видел… стой, не дергайся, больно не будет!
– Виктор, что там у него? – забеспокоился из машины Огоновский.
– Тут царапина, я с такой херней сам справлюсь, – отозвался Ланкастер.
Он прошелся по присохшей тряпице струей из небольшого баллона и тотчас же сорвал повязку прочь. Рана оказалось глубже, чем он думал, очевидно, пила проехала по руке с размаху.
– Стой не дергайся, – приказал он юноше, доставая пластырь.
Юноша послушно закивал головой: смесь из баллона продезинфицировала рану и одновременно убрала боль. Теперь нужно было залить все регенерирующим составом и заклеить квазиживым биопластырем, плотно стягивающим края раны вместо скобок.
– Пластырь не снимать ни в коем случае, – сказал Ланкастер и вытащил из сумки миниатюрный черный пистолет. – Наклонись…
– Что вы хотите? – недоуменно пискнул юноша, но железная рука генерала уже нагнула его голову: коснувшись шеи, пистолет едва слышно щелкнул.
– Чего боялся? – поинтересовался Ланкастер, отпустив побелевшего парня. – Ты же видел, что у тебя там воспалилось? Сдохнуть хочешь? Или я тебя уговаривать буду?
– Н-нет, – юноша отступил на шаг и осторожно потрогал шею. – А что это было?
– Это против заражения… ну, все? Можешь идти удить дальше.
– Погодите, господин, – нерешительно пробормотал парень.
– Что еще?
– Это правда, что вы все скоро отсюда уйдете?
Гренадер выпрямился во весь рост и посмотрел на своего пациента сверху вниз. Встретившись с ним глазами, парень часто заморгал, шагнул испуганно к воде.