Пройдя сквозь дым
Шрифт:
– Включение! – вдруг возбужденно выкрикнул Чандар. – Ого, рядом нами! Четыре километра к северу! Держит! Пульсация! Вижу! Кажется, это не тот, где крутятся электродвигатели…
– Посмотрите туда! – Ланкастер наклонился к экрану и ткнул пальцем в тускло светящийся объект на карте Чандара. – Что там движется? Добавьте разрешения и верните в реал, без обработки поиска энергопотребления!
В свете множества желтых прожекторов из горы одна за другой выезжали колесные бронемашины с длинноствольными пушками в полусферических башнях.
– Началось… – произнес Ланкастер. – Дивизионы
– Уже, – отозвался Чандар. – Подождем, пока ублюдки спустятся с гор?
– Нужен отдельный отряд на нейтрализацию портала: обрабатывать поверхность тактическими ракетами я бы не решился, кто знает, к каким последствиям это приведет…
– Да ни к каким, черт его дери – надо просто лишить портал питания, и он встанет. Вот! Выключился! Что им, мощности, что ли не хватает? Проклятье, Виктор, смотрите сюда – кажется, у нас уже гости!
За спиной Ланкастера ослепительно полыхнули работающие в дежурном режиме экраны кругового обзора. Уже понимая, что происходит, он увидел, как в следующей вспышке взлетел на воздух жилой «пузырь» строителей.
– Это обстрел! – завопил гренадер. – Поднимайте всех!
В тот момент, когда он вылетел из шлюза «Венома», слева коротко вспыхнули и растворились искорки силового щита, пробиваемого то ли ракетой, то ли снарядом: маломощные эмиттеры, которые держали купол над лагерем, рассчитывались всего лишь на защиту от представителей местной фауны, и отсечь тяжелый объект, идущий в воздухе на сверхзвуке, они не могли по определению. Над головой у Ланкастера раздалось сердитое урчание: догадываясь, что сейчас произойдет, он прыгнул в раскрытый люк своего штурмбота, и тут же грохнуло, а по броне за его спиной забарабанили осколки.
Смотреть, что там происходит с несчастными работягами, никак не ожидавшими ночного нападения, ему было некогда. Собственно, спасти строителей он мог только одним способом… Одновременно с запуском двигателей ожил тактический канал от Чандара:
– Даю вводную: четыре тысячи семьсот метров север, вероятно, батарея ствольной артиллерии, ОП на возвышенности… при семи тысячах пехоты на бронетранспортерах. Буксируемая ствольная артиллерия пока на крюке… восемьсот единиц…
– Поднимайтесь и останьтесь на координации! – попросил Ланкастер. – Врежьте по уродам чем есть, остальное я сейчас доделаю!
Атакующие явно не рассчитывали на присутствие в рабочем лагере атмосферной техники Конфедерации: на экранах Ланкастер видел десятки полугусеничных транспортеров с буксируемыми пушками, и сотни грузовиков, – вся эта публика, стиснутая, очевидно, перед переходом буквально борт к борту, теперь довольно организованно расползалась по сторонам на марш. Огонь вела батарея тяжелых длинноствольных орудий на гусеничном шасси, размещенная на склоне круглого невысокого холма. Видимо, самоходчики стояли отдельно, а как только их перебросило, сразу же выскочили на огневую позицию.
Цель была как на ладони. Виктор коснулся пальцем панели ввода – в днище катера разъехались в сторону створки интегрированного ракетного пенала, и среднеразмерный бинарный «Джибс» отстрелился с направляющей. Холм полыхнул белой двойной вспышкой, в которой утонули все пять самоходок.
– Смотри, Суинни, – процедил сквозь сжатые зубы Ланкастер. – Ты была права, они уже здесь. Но это не надолго!
В рядах мотопехоты начался раздрай, водители задних машин, до того спокойно ждущие, когда настанет их черед начинать движение, резко переложили реверс, тотчас же зацепившись пушками на крюках друг за друга, и тут посреди темной шевелящейся массы войск распустились десятки алых бутонов: таков был залп «Венома», сразу избавившегося от большей части тактических ракет.
Суинни, сидящая за спиой Ланкастера, охнула. Картина побоища и впрямь выглядела кошмарно – те грузовики, что не разлетелись в клочья вместе с десантом, полыхали, перевернутые, скрученные взрывной волной, а между ними метались фигурки в горящей серой униформе. Не дожидаясь статистики поражения, Виктор выпустил весь пенал своих «Джибсов». Теперь уже полыхала сама степь, и лишь некоторые машины, уцелевшие после бойни, резво рулили во все стороны.
На экране задней полусферы появился катер лейтенанта Мендозы.
– Крепко спите, – сказал ему Ланкастер. – Добейте удирающих, быстро! Ушедших не прощу!
– Есть! – гаркнул Мендоза.
К северу от лагеря, со стороны недавней атаки, уже опускались машины десантного дивизиона, который Чандар снял с носителя. Ланкастер приказал командиру держать людей на борту, а сам вышел на канал «Венома».
– Пока все в порядке, – устало заговорил физик. – Оставайтесь на позиции, а мы полетим вырубать портал. Я возьму отдельную гренадерскую роту, мне ее хватит. Хватило бы времени… кто знает, сколько войск у нас на подходе? Если что – снимайте с орбиты хоть весь легион, теперь это уже не принципиально.
– Что у нас в лагере? Ярослав, людям нужна помощь!
– Я хочу, чтобы доктор Огоновский остался со мной, – отчеканил Чандар, – хотя он и рвется в бой. Вы меня поняли? Не переживайте за строителей, санитарная команда уже в десяти километрах. Сами вы никому не поможете.
– Я вас понял, – выдохнул Ланкастер и добавил, уже громче: – Я занимаю позицию.
Он приземлился в нескольких метрах впереди головной машины танковой роты: дивизион высадился академически правильным клином тяжелыми танконесущими ботами вперед, буквально по учебнику. Впрочем, высадка происходила в полигонных условиях, без намека на какое-либо противодействие противника, так что от командира странно было бы ожидать каких-то ошибок: в военных Академиях Конфедерации учили крепко.
Едва штурмбот Ланкастера коснулся грунта, на связь вышел командир дивизиона, доложившийся о себе – очевидно, до того он не решался тревожить знаменитого генерала, понимая, что ему сейчас есть чем заняться.
Прибывшая санитарная команда грузила в свои машины всех без разбору строителей – и живых, и мертвых, на борту отсортируют… лагерь быстро опустел, санитарные катера ушли в черное небо. Виктор подумал о том, что сейчас испытывает Осайя, летящий над горами в тяжелом «Веноме», который стал для него пресловутым Ковчегом Судьбы. О чем он решится рассказать своим соратникам, которые, замерев в притихших городах, ждут неведомого, сжимая в руках старенькие автоматы?