Пройти по краю
Шрифт:
— Мы, русские, можем преклонить колено, но на колени не встаем даже перед богами, запомни, женщина!
На секунду она растерялась, потом в глазах женщины вспыхнули шальные огоньки.
— И перед мужем?
Сергей рассмеялся в голос, не сдерживая себя, выплескивая напряжение последнего часа.
— Перед мужем, это обязанность! Так и передай невестке! — рассмеялся Сергей, но видя как перекосило Остапа, указал на него. — А ему, тазик в руки, ночную вазу и сутки спать!
Женщина среагировала сразу, подхватила мужа и куда-то увела. Оставшись в одиночестве, Сергей осмотрел внутренний двор, есть хотелось, неимоверно, рюкзак лежал где-то там, а стойка с оружием влекла. Скинув тельник, оставшись только в штанах и берцах,
От стены послышались хлопки, подхватились на стене, прошлись по всему двору. В круг света, созданный факелами вышел рослый парень, с бастардом в руке.
— Составишь мне компанию, кто бы ты ни был? — пробасил он.
Сергея охватил азарт.
— А давай! — неожиданном для себя отозвался он. Еще раз обойдя стойку с оружием и не найдя того, что искал, подошёл к дереву, кажется это был ясень. Печати полетели одна за одной, и вот в его руке лежит, тяжелая такая, фальката. Баланс так себе, вес маленький, но для тренировок, сойдёт. Пару раз крутанул в руке, взвешивая сиюминутную самоделку, приноровился, встал в защитную стойку.
Парень атаковал сразу и быстро, поэтому не раздумывая нырок под круговой, жёсткий удар в голень и добивающий в основание черепа, прямо в полёте. Мгновение и бой окончен. Лежа на песке, парень хватался то, за вывернутую в неестественной позе ногу, то за голову.
Подскочив к нему, Сергей рявкнул.
— Руки вверх вытянул и не трогать! — средняя печать в ногу, малая в голову. — Сиди и не дёргайся час. Потом спать и жрать.
— Ого! А чо, так можно было? Я тоже хочу! — Донеслось откуда-то сверху. И началось побоище. Каждый желал сразиться. А Сергей, затребовав себе пива, лишь распылялся. Через два часа все бойцы сидели вокруг, ожидая пока заживет ушиб или сломанная кость. Окинув взглядом двор и полторы сотни бойцов, уже собирался крикнуть: куча мала, но сдержался.
— А лекарь ваш где? — пересилив себя спросил Сергей. В ответ руку поднял один из держащихся за ребра парней.
— Я лекарь!
Взглянув в небесно-голубые глаза рослого парня, Сергей рассмеялся в голос. Потом сдержался, поманил к себе рукой.
— Почему ты лекарь?
— Так я это, жопой чую, что у человека болит и помогаю.
— Хм… стой и не дергайся! — печать познания, действительно, каналы, и широкие. Взял руку, пустил силу. — Что видишь?
— …. Мать… мать… зеленая… Мать…
— Понятно, неси бумагу, чернила, перо. Будем учиться.
Утро было разбитым. Мышцы болели неимоверно. А камень восточной башни больно врезался в ребра через одеяло. Разошлись все уже около четырёх утра, и ещё час практиковались с лекарем. А сейчас, позднее утро и его никто не будил. Мимо прошел караульный, но прошёл аккуратно, на цыпочках, если так можно сказать, чтобы его не разбудить.
Эх, пора выдвигаться, подумал Сергей, и тут же эта мысль умчалась, в хороводе: куда спрятаться и, не бухать! На пороге внутреннего двора стоял свежий Остап, зорко глядя на тренирующихся парней. Подбежавший дневальный, что-то быстро отрапортовал и убежал, Остап осмотрелся и ушёл в сторону комнаты младшего сына. Сергей облегчённо выдохнул.
Быстро дойдя до конюшни, принялся седлать свою пегую кобылу. Окрик заставил остановиться и посмотреть в глаза судьбы.
— Ты куда это так рано? И даже не позавтракал! — Нора была хороша в этом наряде, белая рубашка, поверх которой жилетка из кожи с металлическим бляхами, широкий пояс и кожаные штаны.
— Ехать пора, путь до Ораса не близкий. — попытался ввернуть хранитель, на что Нора рассмеялась, заливисто, громко, душевно.
— Что тут ехать? Три дня и на месте!
— Как три дня? — не понял Сергей.
— Ну, если общими дорогами, то неделя, а если по дороге духа, то три дня вразвалочку.
Сергей сел рядом с лошадью. Погружаясь в раздумья. Получается, у них в запасе полторы недели минимум?
— Эй, ты чего? — осведомилась Нора, — пошли завтракать!
Завтрак закончился к обеду, поэтому, отбросив недовольные взгляды Мэй, направился к Юстану, младшему, и единственному оставшемуся живому сыну Остапа. Пацан выглядел откровенно паршиво. Поэтому три средних печати и измельчённый суп поправили его состояние. Виген, воин-лекарь, носился по двору с тренировочным мечом в одной руке и зачатком печати во второй. Что Сергей и прервал, заставив сосредоточиться на чем-то одном. Мэй где-то пропадала, поэтому не придумав ничего лучше, вернулся к больному Юстану, присев рядом с кроватью в кресло, принялся переосмысливать произошедшее за последнее время.
— Я чувствую ноги… — донеслось тихо от кровати.
Сергей посмотрел на бледного мальчишку, откинул с ног одеяло и слегка пощекотал пятку. Нога дернулась, а пацан рассмеялся.
— Уже хорошо. Теперь тебе только кушать, кушать и кушать. И тренироваться. Ноги за два года атрофировались, мозг помнит, как ходить, а тело нет. Надо почти заново учиться. Сейчас посмотрю, из чего можно сделать тебе костыли. Потихоньку, не напрягая особо сильно спину, будешь пробовать ходить. А через месяц, если не будешь отлынивать, сможешь уже бегать.
— Кто вы? Вы бог?
— Нет, — покачал головой Сергей, — я человек, такой же, как и ты. Просто Сергей. Ладно, пойду я, скажу, чтобы костыли тебе сделали и покушать принесли. Надеюсь, что в следующий раз, когда мы увидимся, ты встретишь меня на своих ногах. — И похлопав парня по плечу вышел из комнаты, под дверью которой стоял Остап.
— Я хотел бы тебя отблагодарить, — начал он, идя рядом с Сергеем по коридору, ведущему в столовую. — Только как, мне на ум не приходит. От денег ты откажешься, уверен, дом у тебя есть, одну из дочерей отдать тебе в жены, так у тебя, насколько я понял, и так, две красавицы из Цен, да и не жены они, да и ты не стремишься обзаводиться семьей. Что тебе надо, скажи, я это постараюсь достать. Мои воины служат в разных странах, и если я попрошу, то обязательно добудут.
Сергей остановился, посмотрел по-доброму в глаза мужчины.
— Говорил, говорю и буду говорить: ничего мне не надо. Делай добро и бросай его в воду. Вот и все. Ну, если только не найдешь где-нибудь кофе, а то чай уже в печенках сидит. Не бодрит ни разу!
Остап задумался, кивнул своим мыслям, пошли дальше, в столовую, где уже был накрыт стол. Собралась почти вся огромная семья Залесских: братья Остапа с семьями, обе его дочери, Нора, по случаю одевшая платье, а не штаны с жилеткой. Когда Остап с Сергеем вошли, все встали, чинно поклонились, дожидаясь, пока сядет глава и хранитель. Сергей недоуменно крутил головой, высматривая пути отступления, но схватившая его под локоть Нора, усадила его в середину стола, между Мэй и старшей дочерью. И началось… Сначала все чопорно сидели, кушали, орудуя двузубыми вилками и маленькими ножами, периодически поднимая бокалы, то за здравие чье-то, то за упокой.