Прозаические лэ

Хаецкая Елена

– Покамест я встречался лишь с правой ногой и левой рукой Гавейна, – пояснил Рыцарь Без Имени, – однако не теряю надежду свести близкое знакомство и с другими частями его тела. Впрочем, сейчас нам не следует терять время на пустые разговоры. Вот вам моя рука, прекрасная Голодная Инара, обопритесь, и мы попробуем спуститься с этого холма и попытать счастья в деревне.

И он помог даме встать, а затем обвил рукой ее талию и повел вниз. Мальчик Леонес побежал за ними следом и потащил в поводу коня.

Дама уселась на пригорке, красиво расположив вокруг себя складки

одеяния, а Рыцарь Без Имени в самом отрадном расположении духа отправился в деревню.

Он не сомневался в том, что мужланы охотно выбегут к нему навстречу, падут перед ним на колени и подадут самую лучшую еду, какую только отыщут у себя в закромах, и почтут за великую честь потчевать столь знатного гостя.

Да только обернулось совсем иначе. Все мужланы находились в поле, а жены их, мужланки, были по горлышко заняты хозяйственными заботами, и никому не было дела до того, что Рыцарь Без Имени, его слуга, а заодно и прекрасная дама Инара умирают от голода и вот-вот испустят дух.

И тогда Рыцарь Без Имени пробрался к дому, который показался ему менее убогим, нежели остальные, и через раскрытую дверь приметил на столе черствую лепешку и рядом розовый кусок сала.

Вот Рыцарь Без Имени входит в дом. Он забирает хлеб и сало, он находит кувшин с молоком и берет и его, а затем хочет оставить на столе золотую монету.

Но тут к дому подбегает здоровенный мужлан с вилами и громко кричит: «Держи вора!» – и нацеливается вилами на Рыцаря Без Имени, и желает лишить его жизни ради лепешки, куска розового сала и кувшина кислого молока.

– Постой! – кричит Рыцарь Без Имени. – Остановись, неразумный мужлан, потому что за все эти блага я отдал тебе золотую монету!

– Не нужна мне золотая монета! – кричит мужлан и машет вилами. – Сам ешь свою золотую монету! Да вздумай я расплатиться такой монетой где-нибудь на ярмарке, меня тотчас сочтут вором и отрубят мне руку!

Тут Рыцарь Без Имени вспомнил о том, что у него остались меч и щит, и закричал что было мочи:

– Леонес! Леонес! Принеси мне меч и щит, чтобы я мог покарать этого дерзкого мужлана! Да побыстрее, не мешкай!

А Леонес закричал издалека:

– А где они, ваш меч и щит? Что-то я их не вижу!

– Они приторочены к седлу! – надрывался Рыцарь Без Имени, уворачиваясь от вил. – Поспеши!

А мужлан уже вошел во вкус и целился все точнее. Еще немного – и он пронзит Рыцаря Без Имени насквозь и пригвоздит его к стене.

Тут верхом на рыцарском коне примчался мальчик Леонес. Он болтал ногами, не дотягиваясь до стремян, и вопил:

– Отойди от моего господина, грязный мужлан, потому что тут у меня тут есть и щит, и меч, притороченные к седлу, и я попробую пустить их в ход, если к тому вынудят меня обстоятельства!

Конь толкнул мужлана в бок, и тот выронил вилы и плюхнулся на землю, разинув рот. А Рыцарь Без Имени подбежал к мальчику и вручил ему добычу:

– Скачи скорее с этой едой и спаси даму!

Сам же он побежал вслед за конем.

Поев, Голодная Инара чудесно преобразилась: волосы ее из снежно-белых сделались золотистыми, на щеках проступил слабый румянец, а губы поменяли цвет с синеватого на розоватый.

– Благодарю вас, – промолвила дама. – Ваши щит и меч пришлись как нельзя кстати. Хотя, сдается мне, Гавейн справился бы лучше.

– Но здесь, да и во всем мире, больше нет Гавейна, – сказал Рыцарь Без Имени с набитым ртом. – И поэтому придется нам довольствоваться тем, что мы имеем под рукой.

– Увы, – подтвердила Голодная Инара. – И, сдается мне, хуже всего то, что никто сейчас толком не знает, где его голова.

– Чья голова? – не понял Рыцарь Без Имени.

– Голова Гавейна, – ответила Голодная Инара.

– Разве ее не забрали с собой Фае Гордый и Гомере Безмерный?

Дама отвечала:

– Когда Фае Гордый и Гомере Безмерный, совершив свое злодейство, ехали по этой долине и похвалялись содеянным, им повстречался великан в доспехе, усеянном красными шипами. Великан этот прозывается Красным Рыцарем. Он владеет Красным Городом, который расположен где-то в долине.

– Этот великан мне известен, – сквозь зубы проговорил Рыцарь Без Имени. – Ведь он побывал при дворе короля и похитил там, на глазах у всего славного рыцарского братства, даму по прозванию Прекрасный Виночерпий. Так что я гонюсь за ним, дабы восстановить попранную королевскую честь. Ибо негоже, чтобы великаны врывались на королевский пир и похищали виночерпиев, особенно же – Прекрасных.

Дама засмеялась от удовольствия и захлопала в ладоши:

– Как умно и хорошо вы изъясняетесь, Рыцарь Без Имени! Удивляюсь, почему вас до сих пор никто не назвал Красноречивым Рыцарем!

– Потому что меня вполне устраивает мое нынешнее прозвание, – отозвался рыцарь, и какое-то воспоминание пронеслось в его голове, невесомо, как птица, едва задевшая его крылом. – Но, умоляю, продолжайте ваш рассказ о том, как повстречались Фае Гордый и Гомере Безмерный с великаном Красным Рыцарем.

– Произошло это потому, что подобное притягивается подобным; так и злодеи сходятся между собой, – охотно продолжала свой рассказ дама. – На склоне Голодного Холма, где мы с вами, любезный мой спаситель, едва не приняли лютую смерть, повстречались Фае Гордый и Гомере Безмерный с Красным Рыцарем. И начали они, подобно всем негодяям, играть в кости. Трясли они и бросали, и говорили при этом гнусные слова, и похвалялись своими многоразличными дурными поступками. Услыхав многие их речи, я решилась подойти к ним и также предложила сыграть с ними в кости.

– Господь с вами, благородная дама! – воскликнул тут Безымянный Рыцарь. – Как вы решились на столь необдуманный поступок? Ведь последствия могли быть самыми плачевными.

– Все оттого, что я услыхала их похвальбу в том, что они убили Гавейна и везут с собой части его тела, – отвечала Голодная Инара. – Я же, как и все здешние дамы, бесконечно люблю Гавейна, хотя мы с ним ни разу и не встречались. И вот внезапно охватило меня горячее желание иметь у себя хотя бы пальчик Гавейна, чтобы хранить его в серебряном ковчежце, сделанном особо, и на Пятидесятницу, а также на Рождество и на день Святого Михаила вынимать и покрывать поцелуями.