Прозрачная Равнина
Шрифт:
Девушка, в которую превратилась Алиисза, являла собой не что иное, как воплощение блаженных мечтаний Хелма — зелёные глаза, вьющиеся медные волосы, ниспадающие на плечи густыми каскадами, лицо светится живой энергией, маленький приподнятый кверху носик, ямочки на щеках, покрытых легким румянцем. Для полудемоницы не составило большого труда узнать о личных предпочтениях Хелма, тайно ведя за ним дальнее наблюдение. Однако воплотить впоследствии желаемый образ оказалось куда сложнее.
Выбрав себе имя Энса, алю приняла все дополнительные меры, чтобы скрыть своё истинное происхождение. Специальное магическое заклинание скрывало помыслы
Высокий мужчина с длинными темными волосами и усами, аккуратно огибающими уголки рта, внимательно изучал её пронизывающим взглядом, пока она отвечала на бесконечные вопросы, касающиеся её умений и прошлого. Алиисза была готова к подобным трудностям — она знала, насколько дотошным бывает сенешаль. Тем не менее, его вопросы заставили изрядно понервничать — чувство, которое она испытывала крайне редко. В один момент алю даже показалось, что он разгадал, кто она на самом деле, и просто забавляется с ней перед тем, как приказать страже схватить её. Наконец, ответы, кажется, удовлетворили сенешаля, так как он отправил алю к одной из своих старших управительниц.
Джайнелла, дородная строгая женщина, заправлявшая всем персоналом дома, невзлюбила Энсу с первых минут и частенько устраивала ей хорошую взбучку, даже если та отлично справлялась со своей работой. Алиисзе приходилось прилагать немало усилий, удерживая себя от того, чтобы не прибить ненавистную стерву прямо на месте. Джайнелла давала ей самую худшую работу, всегда грязную и изнуряющую, но Алиисза старалась выполнять её прилежно. Она не могла позволить, чтобы её вышвырнули на улицу, прежде чем окажется близко к своей намеченной жертве.
Алю вскоре пришла к выводу, что подобраться близко к градоправителю будет куда труднее, чем она ожидала. Друг Дварфов часто просиживал на встречах в зале заседаний, или пропадал в городе по каким-то делам, когда Алиисза была занята работой. Джайнелла не разрешала слоняться, где ни попадя, и запретила ей покидать здание, за пределами которого её власть не имела силу. Большую часть времени Алиисза проводила на нижних этажах Зала, где выполняла свои обязанности под недремлющим оком Джайнеллы и других хозяек. Создавалось такое ощущение, будто они почуяли её намерение подружиться с Другом Дварфов и решили, во что бы то ни стало, не позволить ясноокой девушке околачиваться возле самого важного человека в городе.
Наконец, судьба подарила Алиисзе шанс. Был прачечный день и алю направили в крыло здания, откуда она должна была забрать бельё. На обратном пути она решила пройти через центральный зал, в котором Друг Дварфов обсуждал какие-то городские вопросы с двумя советниками. Мысленно пожелав себе удачи, девушка споткнулась, опрокинув через лестничные перила тюк с бельём, который шлёпнулся прямо на голову градоправителя. Инцидент произошел прямо на глазах Джайнеллы, но прежде чем та успела отвести девушку в уборную, в которой собиралась задать ей капитальную трёпку, на несчастную служанку обратил внимание Друг Дварфов, и приказал ей подойти.
Алиисза сделала лицо, выражающее крайнюю степень стыда и застенчивости, и словно нехотя поплелась к нему. Однако когда Друг Дварфов рассмотрел её поближе, очарование Энсы поглотило
Вскоре каждому в Зале уже было известно, что Хелм Друг Дварфов делит с Энсой постель. Когда они оставались наедине, Хелм часто восторженно заявлял, что до сих пор не может поверить в счастливый случай, благодаря которому он повстречал на своём жизненном пути столь прелестное создание, и Алиисза неоднократно слышала, как он тихо возносит благодарность Тиморе.
Алиисза вынырнула из задумчивости. Спустившись вниз по башенной лестнице, она вошла в огромный зал крыла, в котором находились личные покои Друга Дварфов. Зал возвышался на три этажа, каждый из которых опоясывали балконы. Был поздний час, и всё помещение освещали лишь несколько тусклых масляных ламп, погружая его огромное пространство в полумрак. В центре стоял большой стол, окруженный величественными, хоть и неудобными, стульями с высокой спинкой. Алиисза пересекла зал и медленно двинулась по коридору в сторону покоев градоправителя.
Впереди её внимание привлекла фигура, выходящая из кабинета Друга Дварфов. Это был Засиан Менц.
Алиисза замерла на месте, гадая, успеет ли спрятаться до того, как он её заметит. Сейчас у алю не было настроения изображать застенчивость. У неё хватило сообразительности подобрать на этот вечер в качестве маскировки довольно скромную ночную рубашку, но появление в таком виде за пределами спальни считалось у сандабарцев дурным тоном. Она почти не сомневалась, что её внешний вид вызовет у Засиана не только удивление, но и нелестные замечания.
Прежде чем Алиисза успела раствориться в тени незамеченной и подождать, пока тот не пройдет мимо, она услышала, как он остановился на полушаге. И сразу поняла, что он её обнаружил. Шагнула в сторону, будто уступая ему дорогу, почтительно опустив глаза. Хоть алю и делила постель с Другом Дварфов, она всё же работала у Засиана, выполняя поручения правителя города.
Засиан подошел к ней и остановился.
— Посмотри на меня, малышка, — сказал он, поднимая пальцем её за подбородок.
Алиисза подняла голову, всё ещё глядя вниз, лишь затем подняла глаза и встретила его взгляд. По телу пробежала сильная дрожь. При любых других обстоятельствах она бы не стала противиться желанию обвиться вокруг его рослого могучего тела и впиться в него поцелуем. Чтобы скрыть свою страсть, она лишь пожала плечами, стараясь выглядеть напуганной.
— Ты же знаешь, что не должна находиться здесь в таком виде, — продолжал сенешаль, — Понимаю, господин Хелм тебя очень любит. Это его личное дело и меня не касается, но только если не нарушает рабочую обстановку в этом доме. Мне меньше всего хочется, чтобы всякие языки трепались, будто шлюха господина Хелма валандается полуголой по всему дому. За эту неделю у меня было уже пять посетителей, которые высказали свои замечания по поводу того, как это всё бестактно. Ты меня ставишь в очень неловкое положение, малышка.