Прозрачные Драконы

Макмуллен Шон

Когда Эссен поднимался на ноги, раздались аплодисменты. Рукоплескания для него и Эндри звучали долго. Принцесса повернулась в сторону, сделала пару шагов и вдруг снова обратила свой взгляд на Эндри.

— О, и еще кое-что, господин Теннонер: это ваше, — сказала она, бросая ему топор Гилврэя. Эндри поймал его на лету. — Теперь можете носить герб без страха, что вас кто-нибудь арестует.

Эссен поклонился Эндри, когда принцесса Сентерри ушла.

— Сир, спасибо вам, спасибо вам огромное, — прошептал он, ловя Эндри за руку. — Я постараюсь, чтобы у вас обо мне всегда было

хорошее мнение.

— Мне? Я никому ничего не говорил, — тихо ответил Эндри, у которого все кружилось перед глазами. — Просто кто-то заметил ваши таланты и умения, вот и все. Подождите-ка! Вы же теперь мой командир.

— Сир, она сделала нас частью войска, — произнес Сандер. — Мы прикреплены к самой Гвардии Сопровождения Путешествий. Официально!

— Ух, это да, — хором сказали Эндри и Эссен.

— Сир, можно напиться? — спросил Дэнол Эссена.

— Да пожалуйста — но после бала, — ответил Эссен.

Остаток вечера прошел почти незаметно. Снова в бальном зале появился Уоллес, и Эндри заметил, что графиня также вернулась к своей компании и стала болтать с мужем. «Если бы только он знал, — подумал Эндри. — Если бы еще знала мать Муреллис».

— Эндри!

Ноги Эндри подкосились, когда он услышал сзади голос Муреллис. Он повернулся и одновременно поклонился.

— Я должна извиниться, я пропустила вручение тебе титула, — тихо произнесла она, беря его за руку.

— Да ничего, особо смотреть было нечего, — ответил Эндри.

— Мама сказала, если бы она знала, дала бы мне знак разрешить тебе остаться три с половиной минуты.

Эндри живо представил себе то, что можно было сделать за три с половиной минуты, но не сказал ни слова.

— Я должна отправиться в имение лорда Кориата завтра. Там состоится помолвка моей сестры. Но через три дня я вернусь. Мама приглашает тебя на послеобеденный чай, и мы будем двадцать минут совсем одни. Понимаешь, что это значит?

— Ну да, вполне, — сказал Эндри. — Но у нас приказ выйти отсюда через два дня.

— О да? Черт возьми! А когда ты приедешь обратно?

— Не могу сказать. Меня припишут к гарнизону Логьяр на пять лет.

— О дорогой мой, целых пять лет. К тому времени, вероятно, я выйду замуж за какого-нибудь старого богатого маразматика, а ты сможешь залезать через окно в мою спальню и дать мне ребеночка, на которого у мужа уже не останется сил, и мальчика воспитают настоящим лордом, и это будет твой сын, и он будет сильным и красивым, и очень, очень храбрым. О Эндри, мне уже не терпится, я так этого жду.

— О да, и я тоже.

Шел третий час ночи, когда Эндри с остальными рекконами наконец покинули дворец. Странно, но никто из них не был пьян. Рекконы так гордились зачислением в ряды Гвардии Сопровождения Путешествий, что хотели доказать: они настоящие рыцари, которые ведут себя прилично и достойно.

— Так этот щеголь подходит и говорит: «Пожалуйста, не бейте меня, но мне придется взять вас за руку», — смеялся Костигер, заходя со всеми в ворота. — А я ему: «Все в порядке, сир, я знаю, та леди хочет, чтобы я пригласил ее на танец, а сама не может сделать этого по причине классовых

различий». Клянусь улыбкой Удачи, тебе надо было видеть его лицо!

— Очень хорошо, — прокомментировал Эндри.

— Так что такое классовые различия? — спросил Костигер.

— Та старая шлюха неплоха в постели, — сказал Хартман. — Лакомый кусочек.

— Чего? — спросил Эссен.

— Я сказал «та госпожа», что тебя заинтересовало?

— Та старая шлюха стоит три сотни золотых крон в год по сравнению с девицей, с которой я танцевал, — сказал Дэнол. — И вообще она не выглядит старше тебя.

— Три сотни золотых крон? — воскликнул Хартман.

— Ее последний муж был пивоваром, — добавил Дэнол.

— Тебе надо бы ее попробовать, — засмеялся Костигер. — Может, получишь приглашение в ее особняк.

— На чай, — улыбнулся Дэнол.

— В ее койке, — предположил Костигер.

— Она дала мне это на память, — сказал Хартман, размахивая какой-то карточкой.

— Это же приглашение, — ответил Эндри.

— Что? Ну-ка, поближе к свету. Кто умеет читать?

— Дай сюда, — вздохнул Эндри. — Леди Полкингганс-Клунс из особняка «Глоток Эля»… просит почтить своим присутствием… реккона Хартмана из Сопровождения Путешествий… на чай… пирожные… в три часа после полудня… или это «на рассвете»?

— Полдень? Рассвет? Так когда, черт вас возьми… Сир!

— На рассвете, — сказал Дэнол, посмотрев Эндри через плечо.

— Найди мыло и наполни лохань для лошадей, — закричал Сандер.

Все мыло использовали перед балом, поэтому Хартман и несколько других рекконов решили совершить нападение на прачечную. Эндри пошел в конюшню с глиняной лампой и начал качать воду в лохань для лошадей, пробормотав: «Именно этой ночью барды могут написать замечательные песни».

— Эндри?

Он медленно повернулся, услышав голос Веландер. Она выглядела неважно. Стояла, прислонившись к повозке. На Веландер была тонкая накидка, туника и узкие штаны.

— Эндри, это ты?

— Да, я. Разве не видишь?

— Нет. Слепая.

Она открыла глаза, и оттуда заструился бело-голубой свет. Она снова закрыла их.

— Веландер, что с тобой случилось? — воскликнул Эндри.

— Дракон поразил меня. Не вижу теперь. Почти не двигаюсь. Встала, помылась, привела себя в порядок. Нашла одежду в повозке. Хотела опрятно выглядеть. О! От тебя пахнет… женщиной.

— А да, я танцевал с несколькими. На балу. Так что же с тобой?

— Да ничего. Забудь. И как танцы? Девушки милые?

— Милые, но… не интересные, — Эндри не был уверен, правильно ли подобрал слово, но все-таки оно показалось ему подходящим. — Вот еще что. Принцесса дала мне право на ношение герба и назначила Эссена маршалом. Рекконы… черт, как это… прикреплены. Прикреплены к Гвардии Сопровождения Путешествий. Великая победа.

— О, я очень рада. Прими мои поздравления.

— Спасибо.

— Я мылась. Почистила зубы, клыки, все. Волосы тоже привела в порядок.

— Ты могла бы пойти на бал, если бы сделала это пораньше, — засмеялся Эндри. — Ты могла бы стать моей спутницей: в приглашении было написано, что я вправе привести кого-нибудь.