Прозрение крота
Шрифт:
– А остальные офицеры?
– Восемь человек застрелилось. Остальные исчезли, сэр. Причины мне неизвестны.
– Причины! – зло сказал Иван. – Струсили твои офицеры – вот и все причины.
– Не могу знать, сэр!
– И не нужно… Судьбу одного твоего офицера мы и так знаем!
– Кого ты имеешь в виду? – спросила Наташка.
– Зрячего Мэта… Скажи, компьютер, сколько тебе понадобится времени для подготовки комплекса к старту?
– С проверкой всех систем пятнадцать минут, сэр.
– Что
– Ничего… А каков боезапас на базе?
– Шесть ракет "Сильвер Эроу", – сказал компьютер. – Перед нападением база производила учебные стрельбы полным комплектом. Перезарядиться не успели. Пришла только первая партия ракет.
Иван встал. Наташка посмотрела на него и тоже встала.
– Слушай приказ, компьютер, – устало сказал Иван. – Всей базе "Боевая готовность"!.. Когда следующее прохождение цели?
– Через восемьдесят минут, сэр.
– Мы вернемся… Пошли, Наташа.
Они вышли за дверь и двинулись по коридору.
– Какой ужас! – повторила Наташка. – Так просто…
– Да! – зло сказал Иван. – Просто!.. А в результате мы больше века просидели под землей, боясь высунуть нос наружу. Как кроты…
Наташка шмыгнула носом и промолчала.
– Надо найти склад, – сказал Иван.
Наташка внимательно посмотрела на него.
– Надо, – согласилась она. – Но сколько банок мы сможем унести? И потом… Мне кажется, ты пришел сюда не ради склада.
– Да, – сказал Иван. – Теперь мне тоже так кажется. Но склад все же надо отыскать.
– Ты думаешь, что-нибудь получится?
– А почему бы и нет?
– Но ведь ты слышал: все родственные базы погибли…
– Так когда это было!.. И сколько тогда станций вели атаку!.. А теперь всего-то одна. Да может быть, она уже из строя вышла. Откуда мы знаем?.. Тринадцать лет уже никто под удар не попадал… Помнишь Милену?
– Нет, – сказала Наташка. – Мне было всего три года.
– Будь что будет, – сказал Иван, – но я должен попытаться. Иначе я никогда себе не прощу!..
Он остановился. Глаза его заблестели, и он опустил голову.
– Надоело жить кротом, – тихо сказал он.
Наташка подошла к нему и, встав на цыпочки, поцеловала в щеку.
– Не надо! – Он отшатнулся.
– Я верю, – прошептала Наташка. – Я верю, что все будет так, как ты решил. Иначе ведь и быть не может, правда?
Они двинулись дальше, дошли до угла коридора и, свернув, тут же наткнулись на человеческий скелет в истлевшей военной форме. Наташка взвизгнула. Рядом со скелетом валялся чуть тронутый ржавчиной пистолет.
Чрезвычайно своевременно, подумал Иван. А вот там, в другом конце коридора еще один.
Он взял Наташку за руку, и они осторожно, на цыпочках, словно боясь, что скелеты сейчас встанут, прокрались мимо.
Что
Он повернулся и плюнул.
– Зачем ты так? – сказала Наташка. – Разве они виноваты?
– Виноваты! – жестко сказал Иван. – Все виноваты, кто тогда жил… Одни больше, другие меньше, но все!
Наташка замотала головой.
– А наши-то предки в чем виноваты? – сказала она. – Они ведь работали, боролись…
– Значит, плохо работали, – сказал Иван. – И мало боролись!
Наташка выдернула руку из его ладони. Лицо ее стало пунцово-красным.
– Развоевался! – сказала она. – Смотри комбинезон не потеряй, борец!.. Сам-то много настроил?
Иван смотрел на нее, оторопев от неожиданности.
– Чего уставился? В первый раз видишь?
– За что ты меня так? – прошептал Иван.
– За то! Болтать все мастера! Тогда тоже, небось, большинство только болтало… Вчера ты боролся. В сарае!.. Эх ты, Зрячий Иван! – Последние слова она произнесла тихо, чуть не плача.
– Откуда ты знаешь?
– Да уж знаю…
– Ты видела?
Наташка не ответила, и они пошли по коридору дальше, надутые, красные, недовольные собой и друг другом.
Как легко все сломать, думал Иван. Одно глупое слово, сказанное не вовремя, и нет уже ни близости, ни понимания. Словно холодная черная стена…
Зачем я на него набросилась, думала Наташка. Он же так не думает. Ляпнул и все… Ведь мама говорила, что мужчины все такие.
А ведь она тебе нравится, думал Иван. И тебе сейчас глубоко наплевать на то, что вы родственники. Потому что не важно сейчас, какая она машина для рождения детей. А важно то, что она хороший товарищ и что она не бросит тебя в беде… Какую печать все же накладывает на нас жизнь в Приюте!
Ну чего он молчит, думала Наташка. Хороший парень, только самонадеянный немного. А это не страшно, главное, что не трус!
И они бы прошли мимо склада, потому что каждый думал о своем и оба об одном и том же. Потому что каждого волновали не консервы и продукты, а идущий рядом. Потому что оба были молоды, и за всей шелухой, привнесенной извне, заимствованной у родителей и других взрослых, не пережитой и не выстраданной, а потому отвлеченной, было одно, такое индивидуальное и такое похожее.