Прозрение русского человека
Шрифт:
– Сколь их идёт, ведаешь? И когда ждать ворога?
– Одних всадников тьма (10000), не меньше, а за ними обоз большой, бабы, скот, скопом идут. Ежели без отдыха, то в три дня будут.
Князь обратился к дружинникам:
– Передайте всем, дабы в два дня все вои у меня были, да не мешкайте!
Гридни кинулись исполнять, остались только воеводы. Князь задумался, сейчас вступать в сечу с матёрым врагом, ему не хотелось. Славены ещё слабы, много воинов полегло в походе с антами за Дунай, но биться всё равно придётся. Думы его прервал воевода
– Что мыслишь Мстислав, как поступим?
– Сечи не избежать, а одолеть ворога нужно, иначе разорит степняк, а хуже того сядет над нами! А ты что нем воевода Ратмир?
– Я княже мыслю так, надобно за помощью к вепсам послать, нам больше четырёх тысяч всадников не выставить, а быть битыми никак нельзя!
– Вепсы не успеют войско собрать, да и сила их не велика, одним придётся стоять! – возразил Бойко.
– Одним так одним, обры полем сильны, их всадники лавой бьют, мне это ведомо! Решим так, ты Бойко ударишь первым, и сразу зайцем беги, за собой тащи степняка, мы же у леса станем, дабы не охватили нас сзаду. Как столкнёмся, Ратмир слева в обход пойдёт, а ты Бойко возвращайся и справа бей, ну а я в лоб пойду! На том и порешим!
Два дня со всех весей к князю славенов собирались войны. Наслышанные о лютости обров, прибывали и чужаки, вепсы, меря, ижора. Пришло люду не мало, князь разбил всё войско на три части, каждая по четыре тысячи всадников. Большое войско придавало уверенности. Закончив приготовления, выступили навстречу врагу.
Место сечи выбрали у Ловати, стали так, чтобы река под углом примыкала к полку Ратмира, а справа, где стоял Бойко, росла густая дубрава, её не обойти, по центру стал Мстислав со своим полком.
День выдался хмурым, сверху сыпала морось, было холодно. Дозоры донесли, что обры стали и разожгли костры, дальше двигаться, не намерены. Все замыслы на битву менялись. Стоявшие в боевом порядке славены, снялись. Дальше, набирая ход, конница двинулись вдоль реки. Мстислав дал указания воеводам, охватить степняков по дуге и прижать к берегу. Без боевого клича, в утренней тишине русы обрушились на врага. Сечи как таковой не вышло, обры гибли, даже не вскочив на коней, скоро всё было кончено, последние степняки сброшенные в реку, тонули в холодной воде. Князь, наблюдая на берегу за барахтающимися вражьими войнами, произнёс:
– Вот и сгинули обры, аки и не было их вовсе!»
Прочитав, Николай присвистнул.
– Ого! Я хоть и не силён в истории, но всё равно понимаю, рукопись крутая!
– Да, круче некуда, тут на целую, историческую книгу наберётся.
Затем дал Николаю послание Косаря Владимир Владимировича адресованное мне. Прочитав его, он долго молчал, потом выпив стопку, сказал:
– Ты дружище прости насчёт психиатра, не думал, что так серьёзно! Не знаю, что тебе посоветовать, наверное, нужно ждать, должна же ситуация проясниться.
– Мне только и остаётся ждать, хотя признаться пугает неизвестность. Ладно, давай спать, завтра по достопримечательностям мотнёмся, покажу
На следующий день, взяв к выходным ещё пару деньков за свой счёт, мы отправились в Суздаль, я решил показать другу этот уютный городок, входящий в Золотое кольцо России, и в котором ещё сохранилось много старинных храмов, деревянных домов с красивой резьбой, в общем, большое наследие прошлого.
Машина Николая бежала резво, мотор убаюкивающе урчал.
– Хорошее у тебя авто!
– Да, с ВАЗом не сравнить! – отозвался Коля, лихо залаживая в поворот.
– Когда у нас уже научаться делать?
– Придёт время, научатся!
Через пару часов мы уже стояли перед въездом в Суздаль, рядом с небольшим придорожным ларьком, торгующим всевозможными поделками и сувенирами. Я взял с прилавка одну из деревянных кружек с декорированной надписью, прочитал.
– Евгений, скажите, а с именем Иван, есть?
Продавец нагнулся под прилавок, стал перебирать изделия, бурча себе под нос:
– Степан, Михаил, Семён, нда, а вот Ивана нет!
Я нарочито громко, с иронией в голосе упрекнул его.
– Ну вот, с русским именем Иван и нет!
В это время мимо проходила необычная женщина, в национальной русской одежде, которая с укором бросила в нашу сторону:
– Это когда же Иваны, да Степаны стали русскими именами?
И уже сердито добавила:
– Эх вы, безродные!
Повисла пауза, её упрёк хлестанул как кнут, от нас возражений не последовало. Твёрдо вышагивая, она повернула за угол, я кинулся вслед, интуиция подсказывала, наша встреча не случайна. Быстро нагнав её, спросил:
– А какие же имена тогда русские?
Она повернулась, глядя мне в глаза, ответила:
– Ратмир, Мстислав, Всеволод, да много славных имён на Руси носили!
Пока она говорила, я успел разглядеть её. Есть женщины, которых годы делают только краше. Вот она как раз была из такой породы. Статную фигуру подчёркивало вышитое синими нитями белое приталенное платье, привлекательность лица усиливали изящные височные серебряные колты, очелье в тон платья, перетягивало густые русые волосы, волнами спадающие на покатые плечи. Необыкновенно выразительные голубые глаза, взгляд проницательный, будто сквозь меня. Под таким взглядом, я сконфузился, попытался мягко возразить:
– Имена мы не сами выбираем, родители дают.
Она изучающе смотрела на меня, а мне вдруг вспомнились слова старика из послания, что в Суздали я получу свой первый ответ.
– Родителей, конечно, почитать надо, но ежели в твоём доме дверной проём мал, не биться же всю жизнь головой, надо бы выше сделать! В мире всё меняется. Но не в моих словах кроется ответ тебе, скоро сам поймёшь!
Незнакомка, повернулась и пошла в сторону города. От волнения я растерялся, в горле пересохло, мне вдруг стало понятно, вот сейчас начинаются перемены в моей жизни. Вернувшись, спросил у продавца: