Прозябая на клочке земли
Шрифт:
— Что это за деревья? Не фруктовые.
— Не знаю, — ответил он.
— Может, для скрепления почвы. Или от ветра.
Вдалеке справа отвесно, как стена карьера, краснея сухой глиной, возвышался огромный обрыв. Наверху виднелась полоска листвы, но склон был голый.
— Далеко еще? — спросил Грегг.
— Вроде бы нет. Мы едем через Санта-Паулу. У тебя же карта — можешь посмотреть, сколько осталось.
Он зашуршал картой, пытаясь найти Охай.
— Это недалеко, — сказала она.
Теперь они ехали между деревьями пониже, их ветки сплелись в плотные округлые
— Апельсиновые, — обрадовавшись, определила она. Это была сельская местность с плодородной почвой, посреди полей хозяйничали трактора. — Тут живут фермеры. — И ландшафт был здесь, слава богу, ровный. — Мы, наверное, высоко забрались. Мы ведь с тобой в горах.
Грегг смотрел на трактора и людей, что трудились рядом с ними.
— Да это же мексиканцы! — разглядел он.
— Может быть, «мокрые спины» [1] , — предположила она.
1
«Мокрые спины» — Прозвище сельскохозяйственных рабочих — мексиканцев, которые в поисках работы в США нелегально переплывают или переходят вброд пограничную реку Рио-Гранде.
Апельсиновые деревца были такими низенькими, что Вирджиния почувствовала себя в сказочном мире: она бы, наверное, не удивилась, увидев тут пряничные домики и крохотных старичков с белыми бородами до самых туфель с загнутыми носами. Мрачное настроение и волнение куда-то исчезли, и она подумала, что, может быть, все у них получится со школой.
— А как же школа? — вспомнил Грегг.
Он ведь так и не понял, он думал, что его везут в летний лагерь.
— Господи, — вздохнула она.
— И как же, — он беспокойно ерзал на сиденье, — как я домой вернусь?
— Мы приедем за тобой.
— Когда?
— На выходные. В пятницу вечером. Теперь ты знаешь.
— А если мне станет плохо?
— Там есть медсестра. Послушай меня. Ты уже большой мальчик, самостоятельный. Мне не обязательно быть рядом с тобой и день, и ночь.
При этих словах он жалобно зашмыгал носом.
— Прекрати, — сказала она.
— Домой хочу, — продолжая всхлипывать, заявил Грегг.
— Так, мы с тобой уже поговорили об этом. Ты знаешь — это делается, чтобы подлечить твою астму. И класс у тебя будет намного меньше, всего пятеро или шестеро ребят.
Это в своих письмах особо подчеркивала миссис Альт, владелица «Школы в долине Лос-Падрес».
— Хочу домой, — повторил Грегг, хотя знал, как и она, что это бесполезно.
Они оба понимали, что решение уже принято.
Найденная ими дорога резко повернула направо, в густой лес, потом пошла вверх, прочь от деревень, садов и полей. Начались настоящие заросли, какая-то заброшенная земля, и Вирджинии вновь стало не по себе. Дорога сузилась, искривилась, и снова она почувствовала безлюдность и пустоту незаселенного пространства. В одном месте им попался охотник с ружьем. Всюду были предупреждающие надписи: «Посторонним вход воспрещен. Частная собственность. Охота и рыбалка запрещена». Ей казалось, что от этих гор
— А вон ручей, — увидел Грегг.
Ручей тек за обрывом и деревьями. Когда они выехали на бревенчатый мост, ее взгляду предстала на миг группа рыболовов с заброшенными в воду удочками. Их машины стояли у дороги, и, чтобы проехать мимо них, Вирджинии пришлось максимально сбавить скорость. Никто из рыбаков даже глазом не повел в их сторону.
— Глянь-ка, рыбачат, — сказал Грегг и еще долго смотрел назад. — А мне можно будет на рыбалку? Мы уже подъезжаем к школе?
Не дождавшись ответа, он снова заговорил:
— Я никогда не был на рыбалке, а Патрик Дикс ездил как-то со своим папой — на море куда-то, кажется. Здоровенную рыбину поймали. Вот такую огромную. Акулу, по-моему.
Дорога внезапно повернула налево, а дальше шел такой крутой подъем, что машина заурчала, и автоматически переключились передачи. Вирджиния перевела рычаг в нижнее положение. Две машины, ехавшие следом за ними, отстали и скоро исчезли из виду.
— Ну и круча, — выдохнула она, недовольная тем, что ее никто не предупредил о горной дороге. — Высоко забираемся.
Подъем все продолжался, один поворот сменялся другим, и, наконец, они достигли вершины горного хребта. Внизу простиралась долина Охай. Оба они ахнули, увидев ее.
— Там равнина! — крикнул Грегг, приподнявшись, чтобы лучше видеть.
— Спускаемся, — решительно сказала Вирджиния сквозь стиснутые зубы, вцепившись в руль.
На каждом повороте при виде разверзшейся пропасти, — и никакого спасительного ограждения, — она вспоминала, что ей придется возвращаться по этой дороге, возможно даже, ночью.
«Как я поеду? — думала она. — Шестьдесят с лишним миль в один конец…»
— Смотри! — воскликнул Грегг. — Автобус!
Навстречу тяжело полз, одолевая повороты, допотопный школьный автобус. В нем сидели дети, которых то и дело подбрасывало от тряски. Ширины дороги едва хватало для одного автобуса, его водитель уже сигналил ей. «Твоя личная дорога, что ли?» — подумала она с досадой, не зная, что делать. Автобус снова просигналил, и Вирджиния съехала на обочину. По окну царапнул грунт и корни, проросшие в нависавшем обрыве. Правые колеса забуксовали — она угодила в кювет. Запаниковав, Вирджиния резко вырулила обратно на дорогу и оказалась лоб в лоб с автобусом. Тот, сигналя, шарахнулся в сторону, и она едва разошлась с ним. С обрыва шумно посыпалась земля.
— О боже! — обретя дар речи, прошептала она и поехала дальше. Ее всю трясло.
— Черт, мы были на волосок! — подвел итог Грегг.
Рельеф стал плоским — они миновали горы и были теперь в долине. Дорога шла прямо. Вдалеке, на противоположном конце, показался город Охай. «Слава богу», — обрадовалась Вирджиния. Она бросила взгляд на часы — было полдвенадцатого. Оказывается, они едут всего только полтора часа. Может быть, еще и пообедать успеют. «Все, что угодно, за чашку кофе», — подумала она.