Прозябая на клочке земли
Шрифт:
— Давайте, — сказал он.
— Что будете? Кофе? Вино? Пиво? В кладовой есть бурбон.
— Пиво, — выбрал Чик.
Она открыла банку пива и налила ему стакан. Он отпил и поставил его на стол.
— Я хотел это предварительно с вами обсудить, — сказал Чик, — хочу знать, как он может отреагировать на мое предложение. Он такой человек, что может с ходу отказаться, и все. Он принимает решение и делает то, что ему кажется правильным. И потом его уже никто не переубедит. Наверное, поэтому ему и удалось добиться успеха в розничной торговле.
— Что вы хотите
— Что вы думаете, как он посмотрит на то, чтобы расшириться? Пойдемте в ту комнату, я покажу вам свои проекты. Идемте.
Чик двинулся обратно в гостиную, и Вирджиния пошла вместе с ним. Ей было любопытно — так же она чувствовала себя, когда какой-нибудь напористый страховой агент начинал доставать свои планы, графики и прогнозы на будущее.
А сейчас Чик разложил на столе свои выкладки, которые вызывали у нее уважение. Она наклонилась, вытирая руки о фартук, и увиденное ошеломило ее. Эскизы были выполнены профессионально, они напоминали иллюстрации будущих общественных зданий, которые она иногда видела в газетах. На одном из эскизов был изображен длинный и низкий фасад магазина — горизонталь, разорванная перпендикуляром вывески. На другом был план прилавков и касс. У этого медлительного здоровяка явный талант.
— Кассы у него плохо поставлены, — сказал Чик.
— Почему?
Вирджиния была зачарована. Как будто ей оказывали какую-то особую услугу, предлагали пройти тест — в колледже она участвовала в тестах на выявление способностей, на интеллект, и всегда просто не могла дождаться результатов.
— Слишком близко к двери. Это отпугивает клиентов. Посетителям нравится входить в магазин свободно. Самим все смотреть, запросто подходить к полкам и витринам, быть самим себе хозяевами. — Он постучал по эскизу. — А когда прилавки у входа, на посетителя как бы начинают давить — или он так думает — с самого порога. Я обратил на это внимание, как только мы вошли в магазин. Единственный довод за то, чтобы расположить прилавок в передней части, — это борьба с кражами, и иногда это дает возможность сократить численность персонала, когда один человек совмещает две должности — продавца и кассира. Вот если бы у него был продуктовый магазин, где продавец фактически не нужен, а нужен только кассир, и где много мелкого товара — тогда он должен был бы поставить кассы у входа.
— Понятно.
Вирджиния рассматривала схему освещения и многое в ней понимала. «Мне действительно понятно», — подумала она.
— Вам нужно показать это ему, — сказала она.
— Как вы думаете, что он скажет? — серьезно спросил Чик. — Я решил сначала поговорить с вами, потому что вы знаете его лучше, чем я. Пока он привязан к единоличному предприятию, он никогда…
— А что бы сделали вы? — перебила его она, поняв, к чему идет дело, в чем истинная суть разговора. — Продали бы пекарню?
— Пекарня не моя. Мне принадлежит некоторый процент акций, и я получаю жалованье. Я бы ушел со своей работы там, продал бы часть акций, конвертировал их и вложил, так чтобы быть на равных с Роджером в том, что касается оборудования, имущества и тому подобного.
— А работать стали бы? — не отставала Вирджиния. — Вы ведь не ограничились бы одним вложением денег?
— Мне бы хотелось попробовать свои силы в розничной торговле.
— Тогда вы бы работали в магазине.
Он кивнул.
— Эти эскизы… — Она села на ручку дивана. — Они ведь для нового магазина? Или для реконструкции?
— Для того и другого. Многое будет зависеть от того, что Роджер думает о местоположении магазина. Ему будет виднее. А для реконструкции придется выкупать аренду по крайней мере одного соседнего магазина в этом здании, предпочтительно газонно-качельного. Тогда получится нужная длина фасада.
— Вы это все вполне серьезно? — спросила Вирджиния.
Чик выглядел таким рассудительным, что вопрос прозвучал риторически.
— Но вы же видели его всего один раз, — недоумевала она. — И про нас почти ничего не знаете.
— Все есть в бухгалтерских книгах, — сказал Чик. — Вот просмотрю отчетность и узнаю все, что мне нужно. Когда увижу выручку, накладные расходы, то, что ему пришлось списать, и так далее.
Идея уже начинала увлекать Вирджинию.
Подойдя к телефону, она спросила:
— Можно я позвоню маме и поговорю с ней?
— Как хотите, — не стал возражать Чик.
Он принялся заново раскладывать эскизы к приходу Роджера.
В трубке раздался гудок, затем послышался сдержанный голос матери.
— Здравствуй, — сказала Вирджиния. — Послушай. Как насчет того, чтобы приехать сюда ненадолго? Тут кое-что назревает, думаю, тебе понравится.
— Ну… приезжай сама, заберешь меня, — резко сказала Мэрион. — И я успею еще кое-что сделать.
— Секунду. — Повернувшись к Чику, она спросила: — Мы сможем съездить за ней на вашем «универсале»?
— Конечно, — кивнул Чик, сидевший над своими эскизами.
— Тогда мы сейчас за тобой приедем, — сказала Вирджиния. — Минут через десять.
— Что там у тебя? — спросила Мэрион. — Почему бы не сказать мне?
— Увидишь, — ответила она. — Пока. Через десять минут подъедем.
И повесила трубку.
— Да, — сказал Чик. — Ее мнение мне тоже хотелось бы узнать. Вероятно, она могла бы подсказать мне, как он может отреагировать.
Потянувшись за пальто, Вирджиния спросила:
— Почему вы не взяли с собой Лиз?
Чик ответил:
— Она в последний момент разнервничалась и решила тоже поехать с ними.
— В школу? — Это ее удивило. — Они что, оба поехали?
— Да, оба. Лиз за мальчишек волнуется. Им не приглянулась идея ехать с незнакомым мужчиной. Ведь до сих пор их всегда возила только она.
«О, нет, — подумала Вирджиния, едва сдерживая смех. — Четыре с половиной часа слушать болтовню Лиз Боннер. Бедный Роджер».
— Вы улыбаетесь, — заметил Чик.
— Да просто вспомнила кое-что, — Вирджиния постаралась соблюсти приличия. — Роджер выстроил целую теорию о том, как было бы лучше отвозить наших мальчиков: вы по пятницам, мы по воскресеньям, — и вдруг они едут вместе.