Прусский террор
Шрифт:
— Я буду делать ее первый раз в жизни, — ответил врач, — но два-три раза мне пришлось видеть, как ее делают в больницах.
— И мне тоже, — сказал Бенедикт, — ибо, увлекаясь всем сверхъестественным, я прослушал лекции Мажанди и тогда видел, что, когда вводили в вены животного кровь другого животного его вида, опыт всегда удавался.
— Ну хорошо, — сказал врач, — я поищу человека, который захочет продать нам один или два фунта своей крови.
— Доктор, — сказал Бенедикт, сбрасывая с себя куртку, — я не продаю своей крови друзьям, а отдаю
Но при этих словах Елена вскрикнула, бросилась между Бенедиктом и врачом и, протягивая руку хирургу, сказала Бенедикту:
— Вы уже достаточно сделали для него до сих пор, господин Бенедикт, и если человеческую кровь нужно влить в вены моего любимого Карла, то это будет моя кровь, это мое право!
Бенедикт упал на колени перед этой героиней любви и преданности, схватил подол ее платья и поцеловал его.
Менее впечатлительный, врач ограничился тем, что сказал:
— Это хорошо! Попробуем! Дайте раненому выпить ложку лучшего укрепляющего средства. Я иду к себе за аппаратом.
XLIV. БРАКОСОЧЕТАНИЕ IN EXTREMIS note 29
Врач выбежал из комнаты так быстро, как только позволяло ему достоинство его профессии,
В это время Елена пыталась влить в губы Карлу ложку укрепляющего средства, а Бенедикт дергал шнур звонка и сзывал слуг.
Появился Ганс.
— Сходите за священником, — сказала ему Елена.
— Для последнего причастия? — робко спросил Ганс.
— Для бракосочетания, — ответила Елена. Через несколько минут врач вернулся с аппаратом.
Note29
Перед самой кончиной (лат.)
— Доктор, — сказал ему Бенедикт, — я вполне в курсе операции и хотел бы поговорить с вами. Позвольте сказать вам, прежде чем вы начнете, что я полностью отвергаю метод Мюллера и Диффенбаха, которые утверждают, что нужно вводить кровь, очищенную от фибринов с помощью взбалтывания, и, напротив, придерживаюсь мнения Берара, который считает, что нужно вливать кровь в природном виде и со всеми ее элементами.
— Я придерживаюсь того же мнения, — сказал доктор. — Звоните.
Бенедикт позвонил. Вошла служанка.
— Принесите горячей воды в глубоком сосуде, — попросил доктор, — и градусник, если таковой имеется в доме.
Служанка почти тотчас же снова появилась с тем и другим.
Врач вынул из кармана бинт и обмотал им левую руку больного. Именно с этой стороны нужно было делать переливание крови, так как правая рука была изуродована.
Через несколько мгновений вена набухла, и это доказывало, что кровь в ней не совсем иссякла и что циркуляция ее, хотя и слабая, еще продолжалась.
Тогда врач обернулся к Елене:
— Вы готовы? — спросил он.
— Да, — сказала Елена, — но поторопитесь же, вдруг он умрет, Боже правый!
Врач зажал руку Елены бинтом, поместил
Когда врач посчитал, что крови перелилось граммов 120 — 130, он сделал знак Бенедикту, чтобы тот большим пальцем зажал течение крови у Елены, и, сделав надрез вдоль сосуда у Карла, ввел туда конец трубки и стал медленно переливать кровь, внимательно следя за тем, чтобы в вену вместе с кровью не проник ни один пузырек воздуха.
Во время операции, продолжавшейся примерно десять минут, они услышали слабый шум у двери.
Это пришел священник в сопровождении Эммы, г-жи фон Белинг и всех домашних слуг.
Елена обернулась, увидела их у двери и подала им знак войти.
В эту минуту Бенедикт сжал ей руку: Карл вздрогнул, и какая-то дрожь побежала у него по всему телу.
— Ах! — промолвила Елена, сложив руки. — Благодарю тебя, Боже милосердный, это моя кровь дошла до его сердца!
Бенедикт, державший наготове кусочек английского пластыря, наложил его на вскрытую вену и попридержал его.
В это время священник приблизился к ним.
Это был католический священник, который с детских лет Елены был ее духовником.
— Вы послали за мной, дочь моя? — спросил он.
— Да, — ответила Елена, — я хотела бы с согласия моей бабушки и старшей сестры соединиться браком с этим дворянином; с Божьей помощью он скоро сможет открыть глаза и прийти в сознание. Только времени нам терять нельзя, так как может опять наступить обморок.
И вдруг Карл, как если бы он только и ждал этой минуты, чтобы очнуться, открыл глаза, нежно посмотрел на Елену и слабым голосом, но вполне внятно сказал:
— Будучи в глубоком обмороке, я все слышал. Вы ангел, Елена, и я тоже вместе с вами прошу у вашей бабушки и сестры разрешения оставить вам свое имя.
Бенедикт и врач взглянули друг на друга. Они удивились сверхвозбуждению, что на время возвратило зрение глазам Карла и речь его устам.
Священник приблизился.
— Людвиг Карл фон Фрейберг, вы объявляете, признаете и клянетесь перед Богом и перед лицом святой Церкви, что берете себе в жены и законные супруги присутствующую здесь Елену де Шандроз?
— Да.
— Вы обещаете и клянетесь сохранять ей верность во всем, как это должно делать верному супругу по отношению к своей супруге в согласии с заповедью Божьей?
Карл печально улыбнулся и отпет на это наставление, предписываемое церковными правилами и предназначенное тем людям, которые рассчитывают прожить еще долгие годы, чтобы иметь время нарушить этот святой обет.
— Да, — сказал он, — и в доказательство этого вот обручальное кольцо моей матери; уже однажды освященное, оно теперь станет еще святее, получив освящение и из ваших рук.