Прусское наследство
Шрифт:
— Как только так сразу, «герр Петер» — но мыслю лет через пять, никак не раньше. Пока угля наготовим, через Азовское море перевезем, да руды побольше накопают, да домны поставят, на все это много времени нужно. Да и тебе они отнюдь не сразу потребуются — насыпи сделай заранее, воду отведи — у тебя там болота сплошные. Конные станции поставь через каждые полсотни верст, шпалы для укладки подготовь, да обработай их, вымочи хорошо, чтобы не гнили. Да еще работники нужны умелые, вагончики и платформы надо заблаговременно сделать в большом числе, битюгов своих спешно разводить, чтобы грузы по дороге железной тянули. Учти, покупные очень дороги, лучше своих коней выращивать. Видишь сколько сделать заранее нужно, как раз лет на пять и выйдет.
Отдавать
Да еще через Уральские горы Демидовы сами железную дорогу строили, что должна была связать приток Камы с Тоболом. И это все — на большее у государства не хватало ни сил, ни средств, ни железной руды, хотя на Урале ее нашли в достатке. Вопрос только в цене добычи, по всем расчетам выходило, что керченское железо будет как минимум вдвое дешевле обходиться, да еще при несопоставимом уровне добычи, ведь в тут на юге работы могут вестись круглогодично открытым способом. Да еще западнее Кальмиуса, в устье этой реки сейчас строят город Мариуполь, тоже руду нашли в изобилии. В некоторых местах пласты к поверхности выходят, или почвой всего на аршин прикрыты, только разрыть остается.
Насыпи до Тулы и Воронежа сейчас возводили с умыслом — широкие, на два пути, с дренажем, перебрасывали капитальные мосты, благо речки на пути узкие. Расчет заранее делался на паровозную тягу в будущем, на первым образцом уже на Урале Демидовы трудились, должно получится лет через десять что-то путное, а там только серийное производство начать, и вовсю использовать, благо инфраструктура подготовлена заранее будет. А за это время от Москвы во все стороны перегоны пойдут — на Смоленск и дальше на Ригу, на Новгород и Псков до Нарвы. Про Киев и говорить не приходится, в идеале еще до Перекопа и Бахчисарая дотянуть. На Архангельск ветка нужна, а про Транссиб только мечтать приходится. Но если ежегодно по сотне верст «чугунки» укладывать, до за полвека сетью страну накрыть можно. Пусть и не «паутиной», слишком широкими будут «ячейки». Но за железной дорогой будущее, страна должна быть связанной круглогодично в экономическом плане. Навигация по рекам только в короткий летний период осуществима, а дальше жизнь просто замирает, на санях не навозишься, не те грузопотоки идут, «мелочные».
Так что именно конку, что должна была широко использоваться веком позже, потому что требовала огромное количество железа, Алексей и сделал ставку. Потому и отписал про Магнитную гору Демидовым, да на будущий Донбасс с Керчью нацелился. Но пока к работам только приступили, отдача только лет через пять пойдет, а с полной нагрузкой вообще через полвека, тогда и прибыль будет изрядная. А сейчас тяжко будет — работников и мастеров нехватка жуткая, и деньги нужны. А пока война идет — много не наскребешь, военные расходы значительные…
— Дороги, беда наша, отец, если вторую напасть в лице дураков не считать. Весной и осенью по нашим проселкам не пройдешь, летом дожди размыть могут. Лишь зимой санный путь пригоден, но случись метель, и все заметет. А вот конка круглогодично работать может, и в снег и дождь — лошадей перепрячь можно по пути, а смотрители рельсы в порядке содержать обязаны, каждый за две версты пути отвечает.
Про паровую машину Алексей даже «родителю» не заикался, а вдруг проболтается. Столь важное стратегическое преимущество нужно было пока держать в тайне, и лишь по мере накопления опыта, сделать технологический рывок, который лет на двадцать даст серьезное преимущество. Он ведь хорошо знал, когда англичане на шахтах первые паровые машины задействуют, а уже в начале следующего века к паровозам и пароходам перейдут. А пока англичане такое провернуть не в силах, хотя технологически им это легко сделать — вот только железо они в Швеции покупают, а лес и пеньку с парусиной на четверть из России везут, частью через ливонских перекупщиков. Петр с «гостями» из Лондона всегда приветлив, и позиции у него на «туманном Альбионе» крепкие — вроде союзником считается, хотя таковых у Британии никогда не было, одни вечные интересы.
— В море завтра выходим, ветер установился добрый. Так что до Босфора живо добежим, османам флаг наш покажем. Может тогда до султана дойдет, что медлить с миром нельзя, его войско и так везде побито.
Петр Алексеевич заговорил горячо, оглядывая стоящие в Ахтиарской бухте корабли Черноморского флота. Вроде и лет много, а все как дите — на подвиги тянет. Алексею выходить в море категорически не хотелось — страдал «морской болезнью». Да и незачем — пусть адмиралы воюют, к чему им мешать, если в морском деле ничего не понимает. Памятником на шканцах стоять не хотелось от слова совсем, лучше в Мариуполь отправится, посмотреть, как добыча железной руды началась. А воюют пусть другие, его задача сделать так, чтобы все готово к войне было.
— Без меня справитесь — помехой быть не хочу, — отмахнулся царь, и по взгляду «родителя» понял, что поступил правильно. Пусть до Босфора сбегает — дюжина линейных кораблей с фрегатами серьезная сила. Может быть, «визит» сыграет роль козырной карты, какую турки побить не смогут, или капли, что переполнит стакан.
Ситуация для Порты складывалась паршивая — войска императора Карла захватили Банат, а в Валахии уже бесчинствовала конница фельдмаршала Меншикова с казаками. В Добрудже с успехом воевал корпус князя Голицына, венецианцы один за другим захватывали города в Морее, и одержали у Крита блестящую победу над османским флотом. В том, что «Священная лига» дожмет Оттоманскую Порту, никто уже не сомневался, в том числе и сами турки. Да и старик Толстой готовился к будущим переговорам, что должны были привести к закреплению итогов войны. Но то временно — останавливаться на достигнутом никогда нельзя…
Русские дубель-шлюпки в бою с турецкими галерами. Именно они принесли первые победы Черноморскому флоту…
Часть пятая
«БАЗИЛЕВС» 1757–1759 года Глава 44
— Ай-ай, «братец» Фридрих, никогда не быть тебе «великим». Побьем все горшки на твоей кухне — не состоится у тебя реванш. Теперь вся Дальняя Померания нашей будет по «шведскому наследству», со временем и Данциг присоединим, а ты обломишься со своими притязаниями. Ни хрена себе умник нашелся — силы у тебя не те, чтобы «Семилетнюю войну» устраивать, да и союзников тогда у тебя не нашлось, окромя Англии, а тут ее не будет.
Алексей Петрович хрипло рассмеялся, и тут же охнул, схватившись за бок. Возраст давненько давал о себе знать — шестьдесят восемь лет, по здешним меркам крайне почтенный, немногие до оного состояния доживают. Но он как-то дотянул, отец, «герр Петер» скончался в свои шестьдесят три года, осенью 1735 года, на десять лет позже того срока, что прожил в реальной истории. Да и оба их сына, Петр Алексеевич и Петр Петрович, ныне живут оба и здравствуют. А ведь первый должен умереть от оспы в четырнадцать лет, а его дядю так и не сразила шаровая молния в два годика. Но так и самого Алексея Петровича не удавили сорок лет тому назад по приказу всевластного «родителя» в сыром каземате Петропавловской крепости.