Прячьтесь! Будет ограбление!
Шрифт:
– Ну, пойти на дело.
– Пф, – фыркнул Шутов. – Нужен ты нам, предатель.
– Антон! – прикрикнул на него Глебов.
– Что Антон? Почему чуть что, сразу Антон? Ладно, я не против его участия, только пусть сначала докажет, что от него будет польза.
Поразмыслив, Гоша сообщил:
– У меня есть немного денег. Шеф, мудак, заплатил мне всего пятерку, но мы можем легко потратить их на наше дело.
Радушно раскинув руки, Шутов торжественно провозгласил:
– Чувак, добро пожаловать в нашу банду! Или нет... звучит слишком отстойно. Пусть лучше будет так. Чувак, добро пожаловать в нашу криминальную семью!
Глава 11
Безумный эксцентрик и неврастеник, боящийся вида крови, Антон Шутов работал в самом необычном для его типа натуры месте – ночным сторожем в морге. Друзья, естественно, знали о его месте работы, но представляли они его себе несколько иначе – чистеньким, расположенным в приличном месте при какой-нибудь больнице, светлым и даже, возможно, людным. А иначе как еще подобный Шутову человек мог через каждые два дня ходить на свою работу, не принимая перед этим лошадиных доз успокоительного? Однако в реальности все оказалось совсем не так, как в их воображении. В реальности, стоя ночью в безлюдной промзоне под одиноким раскачивающимся фонарем перед черной коробкой здания, производившего впечатление заброшенного, они явственно ощутили атмосферу самого настоящего фильма ужасов.
Глядя на спускающиеся к полуподвальному помещению ступеньки, Глебов и Покровский переглянулись и зябко поежились.
– Стремно здесь, – нервно заметил Гоша. – Давай я лучше посторожу машину.
– С машиной ничего не случится, здесь на километр нет живых людей. – Глебов легонько подтолкнул друга к ступенькам. – Пойдем, он сказал, что ждет нас двоих.
– Но...
Резкий, хриплый «карр» вороны заставил обоих вздрогнуть, и, не сговариваясь, друзья одновременно ломанулись к лестнице.
Железная дверь с надписью белой краской «морг» была незаперта. Сразу за ней вдаль убегал узкий, с низким потолком коридорчик, в конце которого маячило пятно света. От входа влево и вправо тянулась еще пара коридоров – погруженных в полнейший мрак. Над входом, едва разгоняя тьму, мерцая, светила тусклая лампа.
Послышался электрический треск, и лампа погасла. В абсолютно тьме парни слышали лишь свое дыхание, да звук падающих вдали капель.
Снова раздался треск, и лампа загорелась, выхватив из тьмы стоящего на полусогнутых Глебова и прячущегося за его спиной Покровского.
– Ну и местечко, – нервно прошептал Гоша.
Набрав в легкие побольше воздуха, Глебов крикнул:
– Антон!
– Антон-Антон-Антон... – разнеслось гулкое эхо, и когда оно стихло, в коридорах вновь воцарилась тишина.
– Иди вперед, – шепотом велел Глебов.
– А почему? – также шепотом Покровский Гоша.
– Я буду прикрывать.
– А почему ты говоришь шепотом?
Из тьмы коридора сбоку зазвучали тяжелые шаги, послышалось звяканье металлических цепей.
Парни с ничем неприкрытым ужасом в глазах уставились в сторону шагов, но рассмотреть, что за страшный и огроменный тип мог издавать их, было невозможно.
С треском электричества вновь погасла лампа, и оставшиеся в потемках друзья, стараясь ничем не выдать своего присутствия, задержали дыхание.
Неумолимо приближаясь, шаги становились все громче и громче. Лязг-лязг-лязг – оглушительно звенели цепи, сквозь звон можно было расслышать тяжелое, натужное дыхание мужчины. Который, судя по издаиваемым им звукам, был не самого субтильного телосложения.
– Тр-р-р... – протрещала лампа и, вспыхнув, осветила шагающего по коридору индивида – невысокого молодого парня с красным ирокезом на лысой башке, пирсингом в ушах, носу и губах и тяжелых высоких ботинках. На его бедрах болталось с десяток цепей, а в руках он, натужно пыхтя, в непрозрачном чехле тащил что-то большое, круглое и широкое.
Кивнув на замерших, боясь шелохнуться, посетителей морга равнодушный взгляд, не сказав им ни слова, юноша-панк прошествовал мимо и вскоре скрылся во тьме продолжения коридора.
– Что это только что было? – нервно спросил Покровский.
Глебов пожал плечами.
– Да мне-то откуда знать.
– Маньяк?
– Мы в морге, а не в дурке. Ладно, пошли.
Первым шагая по коридору к далекому пятну света, Глебов без надежды на ответ, чтобы просто было не так жутко, спросил:
– Гош, как думаешь, зачем он нас позвал?
Никто не ответил.
Глебов обернулся: позади никого. Сглотнув, он шепотом позвал:
– Гоша, ты где?
Собрав все свое мужество, Глебов сделал несколько шагов назад по коридору, как вдруг из зияющим черным бокового прохода на него, подняв перед собой руки, с криком «а-а-а-а!» выпрыгнул Покровский.
Подскочив от страха, Глебов выкинул руку и стукнул шутника в живот.
Ойкнув, Покровский чуть согнулся и с довольной рожей насмешливо констатировал:
– А, испугался!
– Придурок, – с бешено колотящимся сердцем выдавил из себя Глебов. – Как ребенок, честное слово...
В небольшой, пахнущей формалином комнатке, куда привел их коридор, стоял стол с электрочайником, пара шкафчиков и кровать-каталка на колесиках. В мешковатой, слишком большой для него форме охранника за столом сидел Шутов. Слушая в наушниках музыку, отхлебывая из кружки чай, он от руки увлеченно писал что-то на одном из десятка разбросанных перед ним листков. Рядом с его локтем валялась вскрытая упаковка печенья.
Заметно нервничая, Глебов легонько пнул ножку стола, заставив Шутова оторваться от написания очередной нетленки и вырвать из ушей наушники.