Прячьтесь! Будет ограбление!
Шрифт:
Взглянув на искаженное страхом лицо девушки, Сергей нерешительно заметил:
– Ну, она, наверное, сейчас очень напугана.
Шутов похлопал Амирову по колену.
– Расслабься, подруга, – в свойственном ему стиле начал успокаивать девушку Шутов. – Тебя никто не будет бить, пытать и насиловать. Мы правильные бандиты.
– Заткнись, придурок! Лучше придумай, как нам ей все объяснить.
Состроив лукавое выражение, Шутов взял сумочку девушки, из которой торчали листы в паке-файле.
– Зацени, Серега, она притащила тебе еще один сценарий. Какой
Поджав губы, Глебов мгновенно решил:
– Значит так: ничего не будем объяснять. Тащим ее в ванную и привязываем к трубе. Когда избавимся от ба... – чуть не сболтнув лишнего, он в последний момент сумел исправиться, – нашего гостя, просто отпустим ее.
– Вот это правильно, – похвалил его Шутов. – Даже если она попрется закладывать нас полицаям, они ей не поверят. Сказать-то ей будет, по-сути, нечего. Она же ни фига не будет знать. Она даже не сможет внятно объяснить, кого именно мы похитили. А наш гость тоже вряд ли попрется к мусорам и не станет писать заяву, что его похитили, а потом вдруг отпустили. Скорее всего, он будет пытаться сам найти нас. А раз у мусоров не будет заявы от нашего гостя, то они точно пошлют куда-подальше какую-то актриску, которая приперлась и несет невнятный бред о похищении неизвестно кого. – Шутов надменно уставился на прислушивающуюся к разговору девушку. – Ну, Анюта, видишь? Наш план идеален. После того, как мы освободим тебя, тебе придется молчать обо всем, что ты здесь увидела. Понятно?
Насупившись, Амирова с ненавистью уставилась на Шутова.
– А прикольно ты все расписал, Антон. Ты реально мозг. – Со стоном стянув кастет, Покровский замотал ладонью со слегка посиневшими и опухшими пальцами. – Начинали с примитивного ограбления, а теперь мутим такие сложные комбинации. Наверное, надо было уже давно завязать с кино и заняться криминалом. По-ходу, мы могли бы стать самыми известными преступниками в мире.
Глава 25
Позвонив ближе к вечеру, Давыдов назначил встречу в Летнем саду. Оставив Гошу сторожить пленников, Глебов с Шутовым отправились на свидание с их «работодателем». Кое-как пробравшись сквозь вечные пробки в центре города, Сергей припарковался рядом с парком и вылез из машины, захватив конверт с распечатанными фотографиями. Конечно, знакомый парень в фотоателье несколько удивился, когда из принтера полезли фотки трупа, но ему было прекрасно известно, что его постоянный клиент учился на режиссера, и уже не раз распечатывал для него и более подозрительные, а иногда и жуткие материалы.
Помахивая конвертом, Глебов потопал по идущей вдоль Фонтанки дорожке парка, считая скамейки. Было уже довольно темно, загоревшиеся на резных колоннах столбов фонари едва разгоняли сгущающуюся тьму, людей почти не было, но Глебов все равно чуть не прошел мимо нужной ему скамейки – четвертой от входа, притаившейся в неглубокой нише из высоких кустов, еще сохранивших остатки некогда буйной листвы. Лишь тихое «эй!» от сидящего на ней мужчины заставил его затормозить и внимательней всмотреться в окликнувшего его человека. В черном тонком пальто, на фоне черных кустов тот был почти неразличим для глаз случайного прохожего, но Сергей сразу узнал в нем Давыдова. Откинувшись на спинку, закинув ногу на ногу, он держал в руках завернутую в белые салфетки шаверму и казался беззаботным и расслабленным.
Сев на краешек скамейки, Глебов положил рядом с собой конверт с фотографиями и стал ждать, когда мужчина прожует шаверму.
Вытерев салфеткой губы, Давыдов спросил:
– Как все прошло?
– Нормально, – буркнул Сергей.
– Были проблемы?
– Небольшие. Ваш знакомый оказался очень силен. Пришлось повозиться.
– Неудивительно. Аркаша жмет... то есть жал от груди триста кило. Я как-то даже начал сомневаться, не маловато ли я послал к нему людей.
Засунув руки в карманы куртки, Глебов покосился на собеседника.
– Вы позвали меня, чтобы понастольгировать о вашем Аркаше?
Откусив от шавермы, Давыдов одной рукой открыл конверт и вынул пачку фоток. Положив их на колени, он попытался всмотреться в изображенный на них труп.
– Посвети-ка, – велел он.
Вынув сотовый, Глебов направил свет от экранчика на фотографии. Перебирая их одну за другой, Давыдов внимательно взглянул на все фотки. При этом на его обычно бесстрастном лице появились противоречивые эмоции – удивление, после восхищение и, наконец, отвращение.
– Тьфу. – Давыдов выкинул шаверму в мусорный бачок. – Испортил мне аппетит. – Взглянув на изображение Покровского в маске, стоящего над поверженным Синявкиным с окровавленным топором в руках, Давыдов усмехнулся: – А у вас есть вкус, парни. Фоткаться с трупом... ха! Красиво сработали!
– Ну? – Глебов нетерпеливо заерзал на краю скамейки. – Я жду.
– Что ты ждешь? – словно бы издеваясь, уточнил Давыдов.
– Так мы в расчете или нет? – с нажимом спросил Глебов.
Из кармана пальто Давыдов достал бумажный пакет. На лице Глебова появилось было выражение облегчения, однако от следующих слов Давыдова он чуть не рухнул со скамейки.
– Внутри вся информация на вашу следующую жертву.
– А записи с камеры? – проблеял Сергей.
– Какие еще записи? – притворно удивился Давыдов. – А-а-а... те самые. Вашего высокопрофессионального ограбления моего магазинчика. Разве я обещал избавиться от них прямо сейчас и здесь? Нет, не обещал. Будете себя хорошо вести, и когда-нибудь я их уничтожу. А пока вам придется поработать на меня еще немного.
Не выдержав наглости и самодовольства собеседника, Глебов вскочил и схватил мужчину за грудки.
– Ты, скотина! – плюясь слюной, заорал Глебов. – Я тебя сейчас...
Рука Давыдова молниеносно нырнула за пазуху, и в живот Сергея уперлось что-то твердое.
Скосив глаза вниз, он увидел пистолет с глушителем и, вздрогнув и отпустив мужчину, отшатнулся назад.
Спрятав ствол, Давыдов похлопал по скамейке рядом с собой.