Прядка с Изумрудного моря
Шрифт:
Пробившись через Дагов, Салай указала на веревку и бочку с водой.
— Мы все принесли, Прядка. Что дальше?
— Привяжите одну веревку к бочке и осторожно опустите за борт на споры. — Прядка вдохнула поглубже. — Потом обвяжите второй веревкой меня и сделайте то же самое.
Все вокруг дружно повернулись и уставились на нее.
Салай пролаяла приказы, команда бросилась выполнять. Энн лично спустила бочку, а Форт с несколькими Дагами опасливо проделал то же самое с Прядкой. Она коснулась поверхности моря, споры под ногами тихонько захрустели, как в прошлый раз. Так близко от
Когда рядом с Прядкой опустилась бочка, споры знакомо зашуршали о древесину. Сверху помахала Энн. Десятки глаз следили за тем, как Прядка отвязывает бочку и подкатывает ее к корпусу корабля.
Дрожащими руками она подцепила крышку и вгляделась в темную воду. То, что она собиралась сделать, противоречит всему, что ей рассказывали.
— Дождь уже почти здесь, Прядка! — крикнула сверху Салай. — О луны, он приближается!
Прядка слышала, как с хрустом и грохотом, будто тысячи копий, нетерпеливо вздымаются багряные шипы. Все так же дрожа, одной рукой она достала из кармана красного сюртука штырь с серебряным наконечником, а второй подняла розеитовое ядро.
«Хватайтесь, — подумала она. — Просто хватайтесь. Не ломайте бочку. Растите наружу, а потом хватайтесь».
Прядка проткнула штырем верхнюю часть ядра — показались зеленые споры — и бросила его в бочку с водой.
Лозы толщиной с руку молниеносно зазмеились наружу. Маленького заряда зелени хватало, чтобы опутать человека, но в ядро Прядка насыпала в несколько раз больше. Щупальца вырвались из бочки и ударились о корпус корабля. Жадно впитывая воду, они продолжали расти, становясь все толще и сильнее.
Извивающаяся, бурлящая масса толкнула «Воронью песню», и та накренилась. Моряки завопили. Прядка подалась было назад, но нет. Нет, это ее рук дело. Нельзя убегать. Без нее никак.
Она прижала обе руки к растущим лозам. Тугая, похожая на сухожилия зелень пульсировала под пальцами.
«Вверх, — подумала Прядка. — Пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА. ВВЕРХ».
Корабль раскачивался все сильнее, а потом начал подниматься в воздух. Мешанина из зеленых лоз перекрутилась и взмыла к небу, как многопалая рука. В отсутствие бурления поверхность моря служила достаточно прочной опорой. Полностью вырвавшись из бочки, лозы расползлись в стороны.
Прядку потащило наверх вместе с кораблем: веревка по-прежнему обхватывала ее поперек груди. Все ее внимание было приковано к растущим лозам, но на миг мелькнула надежда, что Форт ее не отпустит. Дождь приближался, возвещая о себе шумом, с которым вода ударяется обо что-то твердое: багряные шипы появлялись и исчезали под спорами.
Я общался со многими моряками, и в десятках миров их ночной кошмар таков: шум дождя, вой ветра и объятия бездны. В мире Прядки опасна не вода снизу, а вода сверху. Однако кошмар остается все тем же. Его порождает уверенность: то, по чему ты плаваешь, то, что тебя влечет и наполняет твою жизнь смыслом, однажды попытается тебя убить.
Две полосы дождя скрестились над «Вороньей песней», смыв с палубы мертвые споры и вымочив до нитки всю команду, от простого юнги до капитана в
В любой сказке, назидании или песне это означает неминуемую смерть.
Но только не в тот день. И не на том корабле.
Ворона ждала того самого ужасающего момента, когда шипы прошьют корабль со всех сторон, пронзят команду, переломают доски. Но этого не произошло, лишь тысячей крошечных кулачков бил дождь. Вода оказалась холоднее, чем она представляла.
Даги сгрудились у борта, и Ворона протолкалась через них, руганью расчищая себе дорогу. Что там творится? Она видела, как Прядка спустилась в море, и решила, что та попытается сбежать, хотя и непонятно, куда именно. Да, корабль качнулся, но…
Ворона поняла, что произошло, лишь когда глянула вниз и обнаружила под кораблем гигантское дерево. Трудно описать его как-то иначе: это было дерево из перекрученных лоз. Лозы-корни растопыривались наподобие пальцев и служили опорой, а лозы-ветви цеплялись за «Воронью песню».
Дерево подняло корабль в воздух на добрых сорок футов, аккурат над гущей выросших под ним шипов. Шипы проткнули ствол, но зеленые лозы отличались упругостью. К тому же они до сих пор росли. И если уж на то пошло, мешанина из перекрещенных шипов лишь придала дереву устойчивости.
За бортом, на веревке, которую Форт крепко держал в руках, висела дрожащая, насквозь промокшая девушка, лицо которой скрывала копна слипшихся волос.
Именно тогда Даги разразились радостными, пусть и запоздалыми криками. Я не виню их за замедленную реакцию. Только что им грозила верная смерть, и вот они безусловно живы, а чтобы оправиться от подобного экзистенциального потрясения, требуется пара-другая ударов сердца, которое стучит в ушах и говорит: да, это не сон.
— Помогите ее вытащить, увальни! — воскликнула Салай, схватившись за веревку вместе с Фортом.
Тот упирался одной ногой в палубное ограждение и держал веревку обеими руками, пусть и кривоватыми, но твердыми, как камень. Пока росли лозы, он вовремя сообразил приподнять Прядку на несколько футов и тем самым спас ей жизнь: кончики багряных шипов касались ее ботинок.
Все бросились на помощь, а многие наверняка вспомнили, как точно так же поднимали Прядку в прошлый раз, несколько недель назад, когда она впервые попала на борт. Когда Форт осторожно поставил ее на палубу, моряки снова разразились радостными криками.
Ворона наблюдала за всем этим молча. При виде столь удивительного спасения она не осмелилась сказать ни слова. Судя по всему, лозы не причинили кораблю ни малейшего вреда. Вооружившись серебряными топорами, Даги ослабят путы, а когда бурление вернется и дерево погрузится в море, обрубят оставшиеся лозы и освободят корабль. Нечто подобное они уже отрабатывали на случай артиллерийского боя.
Так что насчет корабля Ворона не беспокоилась, как и насчет того, удастся ли добраться до дракона, ведь его логово находилось совсем рядом. Она говорила всем, что до цели оставалось два дня, поскольку не хотела, чтобы команда запаниковала, решив, будто капитан ведет их прямиком в споропад. В этом нет необходимости.