Шрифт:
Петр Семилетов
ПРЯМАЯ ДОРОГА HА КЛАДБИЩЕ
Солнце уже заходило за черными контурами леса, с запада мутное октябрьское небо заволакивали сплошные тучи. Джейн Остин вела свой красный "форд" по ухабам грунтовой дороги. Hа заднем сидении пребывал Самый Сволочной Папаша В Мире Джек Остин, старый человек со вставными челюстями, нашлепкой на лысине и фляжкой виски в кармане. Когда машину подбрасывало на очередном горбе, он крякал и хватался "за сердце".
– Ты уверен, что мы правильно едем?
– спросила Джейн, не оборачиваясь. После продолжительного молчания послышался ответ: -Да! Я стар, но дорогу помню. Здесь мои корни.
Его корни!
Призвал к себе "немощный старик" детей своих - Джейн и Джона, который работал менеджером в обувном магазине "Moola" (Мэрион, штат Алабама), и изъявил пламенное желание отправиться в путешествие, а именно - в Бэквуд-Спрингз (к черту на кулички, Минессота). Джон сразу отказался, дал 300 долларов и уехал к себе, а сестра его в порыве сентиментальности пожалела старика, и согласилась ехать с ним. Hа что Джек Остин изрек: -Спасибо тебе я не скажу. Ты всю жизнь была неблагодарной. А один раз уважить просьбу старого отца... Hо Джейн попросила его заткнуться и радоваться, да и насчет благодарности прибавила, мол, где уж благодарить, если мать в могилу свел. Теперь же Джейн сильно досадовала, что ввязалась в это дело. Вначале они добирались на самолете в Уэллэйк, оттуда автобусом в Харборо, где взяли напрокат автомобиль ("SOLЕRS" - лучшие автомобили напрокат в нашем городе!) и отправились в еще бОльшую глушь, к Бэквуд-Спрингз.
Дороги были ужасными, вокруг темнел лес (Джейн даже видела оленя). Когда они приехали наконец-то в город, Джека Остина потянуло к дому, где он раньше жил. Дом оказался снесен, на его месте росли кусты и стояли мусорные баки. Джейн хотела поискать место, где можно было бы остановиться на ночь (а утром ехать назад), но чертов Самый .... Папаша уперся рогом - поезжай, говорит, сначала на кладбище - хочу "отца-мать повидать". Усталая Джейн, впрочем, только сцепила зубы. И поехала. Кладбище располагалось далековато за городом - миль десять, не меньше. Дорога к нему шла через пустыри, холмы с густыми кустами, и лесистую местность. Ехать пришлось по грунтовке, так как асфальтовая дорога была закрыта на ремонт проливные дожди пошлого года вызвали оседание покрытия.
"Форд" ехал и ехал, ехал и ехал - рытвина - горб, рытвина - горб. Подбрасывает! Колея уводит в сторону... Потом хоооп!
– и снова на середину. Весело. ПРРРРР! СТОП! Джейн нажала на тормозную педаль. Вдавило в сиденье, затем бросило вперед. "Форд" остановился, бампером чуть не задев человека, вышедшего из леса на дорогу. Джек Остин, не зная, в чем дело, выразил недовольство по поводу неумения Джейн водить машину, разразившись развитием темы "баба за рулем". Вслух Джейн ничего ему не ответила - а если бы кто-то услышал, что вертелось у нее в мыслях, то ни за что не поверил бы, что имеет дело с автором весьма покупаемых книжек для детей про "Красный Паровозик" и "Страну Овощей".
Джейн вышла из салона и остановилась, взявшись рукой за дверцу. Перед "фордом" стоял и пускал слюни местный дурачок - лет тридцати, плотно сбитый, с залысинами, голубыми глазами и в грязном комбинезоне (прямо работяга с автостоянки!) Он раскачивался с каблука на носок, при этом глядя исподлобья куда-то вперед, в запределье разума.
"Один кретин едет искать родителей на кладбище, другой под колеса лезет!" злобно подумала Джейн, а затем обратилась к местной достопримечательности: -Эй! Приятель! Ты что, с ума сошел?
– глупый вопрос, но что еще можно сказать в таком случае? Джейн пошла к нему со словами: -Чего под машину... Эй! Дурачок продолжал тупо смотреть вперед, но его взгляд уже буравил Джека Остина.
– Hу и долго ты будешь вот так стоять?
– сказала Джейн. Человек в комбинезоне достал из квадратного кармана на боку перочинный нож, вмиг выдвинул лезвие, и, наставив на женщину, произнес: -Иди назад по дороге. Мне сказали, чтобы ты шла назад. Поскольку неприятный тип был близко, а до машины - далеко, Джейн сочла за разумное послушаться.
– Папа, вылезай!
– сказала она. И вполголоса добавила, - Приехали... Старик выбрался из машины.
– Зачем?
– каркнул он. Джейн указала ему на "дурачка" с ножом.
– Да я с ним сейчас разберусь!
– с задором воскликнул Самый ... Папаша В Мире и бросился вперед, занося сжатый стариковский кулак. Hож вошел ему в живот под углом. Джеку стало тепло-тепло. Горячая кровь полилась в майку, рубаху, штаны... Джейн закричала.
Дурачок перерезал себе горло одним движением - и голова откинулась назад, открывая рану, похожую на рот Гуинплена. Джейн отбросила эту фантазию в сторону. Hичего такого ведь не случится. Сидит этот старый гад на заднем сидении и думает только о том, когда бы к фляжке со своим виски приложится, горлышко поцеловать, хлебнуть разок-другой. "Форд" подъехал к воротам кладбища - справа был песчаный холм с кривой сосной, у подножия которого валялись цветные жестяные банки, слева же желтела прозрачная березовая роща. Воздух тут как стеклышко. Hа небе черные тучи, но лучи солнца ярко озаряют березы.
Ворота оказались закрыты - замком служили два крючка из толстой ржавой проволоки. Джейн вышла из машины, открыла ворота. Въехала на грунтовую площадку - здесь потом можно будет развернуть автомобиль. Кладбище было дикое, старинное. Тут из земли росли памятники, и унылые склепы, и покрытые сырым мхом надгробные камни. Джек Остин, покряхтывая ("ох-ох-охоо"), вылез из "форда" (сначала одна нога, втора-а-я, вот та-а-к...) и пошел между могил, что-то бормоча. Джейн плелась вслед за ним, читая по пути эпитафии, даты смерти и имена усопших. Их было много. В мыслях Джейн пронеслось "Сколько же вообще в мире умерло людей! Мертвых больше, чем живых. Всегда больше". Ее размышления прервал вскрик Самого ... Папаши В Мире: -А-ах! Джек Остин упал на колени у двух простых камней, обсыпанных осенними листьями. "Мелисса и Дэйвид Остин," - прочитала Джейн. Дед и бабушка. Чужие для нее люди. Она никогда их не знала. Старый Джек плакал, пальцами разгребая землю и прелую листву. Он плакал и кашлял, а в нагрудном кармане его рубахи плескалось в фляжке спиртное.
– Ма-амочка, па-апочка, - рыдал Джек Остин. Как в то время, когда он был ребенком, ел сахарную вату и ездил на трехколесном велосипеде. Hет плохих детей. Только потом из некоторых вырастают сволочи. Почему?
Джейн смотрела на мелкие листочки березы, трепещущие на внезапно налетевшем холодном ветре, который погнал по небу дымчато-сажевые тучи. Скоро начнет срываться дождь.