Прямо к цели

Арчер Джеффри

— Совет потребовал от владельцев представить в трехмесячный срок заявление о восстановлении строения, в противном случае будет издано постановление о его принудительной продаже.

— Жаль, что мы не можем купить его сами, — сказал Дэниел в надежде вытянуть таким образом из матери нужную информацию, но она никак не отреагировала на его слова, продолжая вести автомобиль по шоссе А30.

«Какая ирония судьбы, — подумал Дэниел. — Если бы мать смогла поведать мне причину, по которой миссис Трентам отказывалась иметь дело с отцом, ей можно было бы развернуть машину и отвезти

меня назад в Кембридж».

Он перевел разговор на менее опасную тему.

— А где отец собирается найти деньги для такого крупного строительства?

— Он пока выбирает между банковской ссудой и выпуском акций.

— И о какой сумме идет речь?

— По оценке мистера Меррика, порядка ста пятидесяти тысяч фунтов.

Дэниел слегка присвистнул.

— Теперь, когда цены на недвижимость пошли вверх, банк с радостью предоставит нам такую ссуду, — продолжала Бекки, — но в качестве залога они требуют внести всю нашу собственность, включая магазины на Челси-террас, наш дом, коллекцию картин, и, более того, хотят, чтобы мы гарантировали им четыре процента от доходов компании на случай превышения нами кредитного лимита.

— Тогда, наверное, лучше пойти по второму пути.

— Здесь тоже не все так просто. Если мы изберем этот путь, у семьи в конечном итоге может остаться пятьдесят один процент акций.

— Пятьдесят один процент означает, что вы по-прежнему сохраняете контроль над компанией.

— Согласна, — заявила Бекки, — но если когда-нибудь в будущем нам еще понадобится капитал, то дальнейшее «разжижение» неизбежно приведет к утрате нами контрольного пакета акций. К тому же тебе хорошо известно, как твой отец реагирует, когда посторонние получают слишком много прав, не говоря уже о больших долях участия в доходах компании. Необходимость в регулярных отчетах перед еще большим количеством директоров, не говоря уж об акционерах, может полностью выбить его из колеи. Он всегда вел дело, полагаясь на инстинкт, тогда как «Банк Англии» вполне может предпочитать более ортодоксальный подход.

— Когда должно быть принято решение?

— Так или иначе, но ко времени твоего возвращения из Америки мы должны определиться.

— А какие перспективы у твоего художественного салона?

— Думаю, что у него есть будущее. У меня подходящий штат сотрудников и достаточно контрактов, так что, если нам дадут разрешение на проектирование в том объеме, на который мы рассчитываем, я полагаю, мы в свое время сможем составить неплохую конкуренцию Сотби и Кристи.

— Если отец не будет продолжать воровать у вас лучшие картины.

— Это верно, — улыбнулась Бекки. — Но, если он будет продолжать в том же духе, наша частная коллекция скоро даст денег больше, чем вся компания, что наглядно продемонстрировала продажа моего Ван Гога его прежнему владельцу — галерее Лефевра. У него самый острый глаз, какой только приходилось встречать у дилетантов, но, смотри, никогда не говори ему об этом.

Бекки начала присматриваться к указателям, чтобы подъехать к нужному причалу, и наконец остановила машину возле лайнера, но не так близко, как это когда-то удалось Дафни.

Когда в тот же вечер Дэниел отплывал из Саутгемптона на «Королеве Марии», мать махала ему рукой с причала.

На борту огромного лайнера он написал длинное письмо своим родителям, которое отправил через пять дней с Пятой авеню. Купив затем билет в пульман компании «Твентис сенчури» до Чикаго, он провел шесть часов в Манхэттене, так как поезд отправлялся только в восемь часов вечера. Единственной его покупкой за это время стал путеводитель по Америке.

В Чикаго его пульмановский вагон был подцеплен к поезду компании «Супер чиф», который доставил его прямо в Сан-Франциско.

Во время своего четырехдневного путешествия по Америке он стал жалеть, что отправляется в Австралию. Позади оставались города Канзас, Ньютон, Ла-Джанта, Альбукерке, Барстоу, и каждый следующий город был интереснее предыдущего. Когда поезд прибывал на новую станцию, Дэниел выпрыгивал, покупал красочную открытку, как доказательство того, что он здесь был, и, пока поезд шел до следующей станции, вписывал в нее сведения, почерпнутые из путеводителя. На следующей остановке он опускал ее в почтовый ящик и повторял все сначала. Ко времени, когда экспресс прибыл на Окландский вокзал Сан-Франциско, к родителям на Малый Болтона ушло двадцать семь различных почтовых карточек.

Добравшись автобусом до площади Святого Фрэнсиса, Дэниел снял номер в небольшом отеле рядом с портом, убедившись прежде в том, что тариф был ему по карману. До отплытия «Аоранджи» в Австралию оставалось еще тридцать шесть часов, и он отправился в Беркли, где провел весь второй день с профессором Стинстедом. Его так увлекли исследования Стинстеда в области третичного исчисления, что он опять стал жалеть о кратковременности своего пребывания в Америке, чувствуя, что в Беркли он узнал бы гораздо больше нового, чем в Австралии.

Вечером накануне отплытия Дэниел купил еще двадцать почтовых открыток и просидел до часа ночи, заполняя их. К двадцатой его воображение отказывалось служить ему. Следующим утром, расплатившись по счету, он попросил старшего привратника отправлять по одной открытке каждые три дня до тех пор, пока он не вернется. Вручив привратнику десять долларов, он пообещал дать еще десять по возвращении в Сан-Франциско, но только при наличии соответствующего остатка открыток, так как точная дата его возвращения оставалась неизвестной.

Старший привратник удивился такому поручению, но деньги охотно взял, бросив в сторону своих коллег за стойкой, что ему приходилось делать и не такое, причем за меньшие деньги.

К тому времени, когда Дэниел оказался на борту «Аоранджи», борода его перестала напоминать давно небритую щетину, а план действий был разработан настолько подробно, насколько это было можно сделать, находясь на другом конце земного шара. Во время путешествия на пароходе Дэниел оказался за одним столом с австралийским семейством, которое возвращалось домой после отпуска в Штатах. За три недели плавания оно значительно пополнило его запас знаний, не замечая, что он впитывал каждое их слово с необычным интересом.