Прятки с Вельзевулом

Мистеру Майарана

Торн достал информацию о Саяме. Почти всё, чем она занималась в последние годы, привычки, даже короткие записи личного дневника. Всё это Вель изучил и пришёл к выводу, что дочь и мать, абсолютно не похожи друг на друга. Всё же Саяма была жестокой, не считающей себя обязанной кому-либо. Карьеристка до мозга костей, не способная быть мягкой и уступчивой. Железная леди, считавшая, что статус верховной ведьмы, заменит любую броню и защиту.

А Сава была другой, он выяснил это, буквально, вчера. Для этого ему пришлось поговорить с Альвирой Алайт, утаив, что ведьма болеет. В детстве Сава была маленькой запуганной девочкой, которую много раз пытались убить, но благодаря случайностям у наёмников ничего не выходило. Бабушка Савы

призналась, что намеренно ввела ведьму в заблуждение солгав, чтобы сильно не пугать. Никто не пытался её похитить, целью наёмников была её жизнь. Вот только концов у этих заказов не было, как бы они не старались найти их. Так же он повторно изучил её личное дело, но уже не так предвзято. И если, мнение о её развратности он не изменил, то выстроил кое-какую цепочку случайностей, ставя вообще всю её подноготную под сомнение. Да и сам он, где-то внутри, не верил, что Сава может быть такой безнравственной, как ему показалось на первый взгляд.

Сидя в кресле, напротив её постели, он глубоко задумался, позабыв счёт времени. Только маленькая чёрная дыра в груди напоминала, что пора бы уже уходить. Ведьма что-то говорила, а он смотрел на её губы не слыша слов, испытывая почти болезненную необходимость всё рассказать.

И он чуть не рассказал. В каком-то порыве сообщил, о предвзятости суждений в отношении неё. О том, что на не просто жена для него, и чуть не прикусил себе язык, когда с него пытались сорваться другие слова… Она для него ещё и центр мира, но это он оставит на более подходящий момент.

Глава 11

Как же прекрасно жить на этом свете. Как славно видеть солнышко по утрам. Как чудесно слышать пение птичек под окном. Никакого тебе промывания головного мозга о том, что воды нельзя или о том, что позавтракать нужно вот именно сейчас, потому что потом будет поздно. Не знает Кала, что поздно — это когда ступни холодные и ртуть в градуснике не движется. Все лекари перестраховщики, а моя так вообще дотошная до чёртиков в глазах.

Потянувшись до хруста в спине, я сбросила одеяло и резвой кобылкой помчалась к столу. Три дня! Всего три дня нормального режима потребления воды, и никакой болезни на горизонте. Оказалось, организм сам знает, чего ему надо в трудной ситуации. Зато Вельзевул мне обеспечил поставку горной водицы со своих северных земель. Наичистейшая, наивкуснейшая! За такую, я готова ему всё простить!

— Счастье есть. — выдохнула, проглотив остатки жидкости из стакана.

Моё уединение оборвали тремя короткими стуками в дверь, после чего распахнули оную и внесли завтрак на серебряных подносах. У меня иногда такое впечатление складывается, что они ждут моего пробуждения под дверью. Вот прям представляю: Стоит орава слуг у двери кто с подносами, кто с кувшином горячей воды для умывания, кто со свежими полотенцами и одеждой, кто с новым букетом цветов для освежения комнаты, а во главе всего этого безобразия Ранта, которая каждое утро задаёт один и тот же вопрос «Госпожа чего-нибудь желает?». Целая делегация. Стоят, прислушиваются к каждому шороху, когда же жена хозяина изволит перестать моську в подушку давить.

— Доброе утро, Госпожа. — поклонились мне.

По комнате поплыл дивный аромат запеканки с изюмом, и я ещё раз убедилась:

— Счастье есть. — просияла во все зубы моя светлость.

Стол был накрыт в одно мгновение, стопка полотенец заботливо уложена рядом с кувшином, цветы водрузили на прикроватную тумбочку. Сразу видно, прислуга в этом доме вышколена до мелочей. Ни одного странного взгляда в мою сторону. Ни одного слова друг другу. Молча сделали, молча поклонились и тут же удалились из помещения. Только Ранта осталась у дверей в своей извечно каменной позе со сцепленными руками. Вот и пришло время начать пытать девушку, ибо чувствую я себя превосходно. Наверное, способна горы свернуть, откуда мне водичку добывали. Жаль только, Калфа моего мнения не разделяет, однако внимание ко мне с её стороны заметно ослабло, раз по утрам больше не является.

— Госпожа чего-нибудь желает?

Не говоря ни слова управляющей, прошла к кувшину и так же молча принялась умываться. Удалиться без моего на то позволения она не посмеет, а моё молчание пусть воспринимает, как маленькую месть за нежелание со мной общаться.

Промокнув лицо полотенцем, я сложила его рядом со стопкой сухих.

— Где сейчас Сол Алаид?

— Господин уже отбыл в академию. Будут какие-либо поручения? — спокойный голос, чуть ли не журчал, как ручеёк.

Молча села за накрытый стол. Сегодня на завтрак у меня творожная запеканка с изюмом, тонкие ломтики сыра и какао. Почувствовала себя, как в академической столовой, там я тоже запеканку на завтрак употребляю. О, Многоликая, как же я тоскую по своей академии, кто бы знал. Интересно, чем сейчас Тузя занимается? Поскольку занятия уже начались, наверняка гоняет адептов по сумраку.

В опровержение моим словам, справа от стола разверзлась тьма. В считанные секунды оттуда выпрыгнул рычащий норг, повалив мой завтрак с предмета мебели.

— Какого дьявола, Тунго? — раздалось из портала. — Разве я не просил убрать его от меня? Чёрт!

Я перевела взгляд на своего любимца, тот в свою очередь не стал медлить. В общем, я оказалась на полу вместе со стулом, а сверху меня прижал кошак, с особым усердием вылизывавший моё лицо и мурчащий от удовольствия.

— Простите, Сол Алаид. Я ничего не могу с ним поделать, он без адептки Хепт совершенно не поддаётся контролю. А… куда открылся Ваш портал?

Секунда тишины, после которой из тьмы вылезла голова ректора моей академии. Он окинул взглядом живописную картину и нырнул обратно, выругавшись словом, которое я ни за что в жизни не повторю, потому что благородные дамы так не выражаются.

— Можете идти, мастер Тунга. Тузя в ближайшее время не появится в академии, а пока отмените занятия по своему предмету.

— Но, Сол Алаид.

— Без «но»! Сделайте, как говорю. — рыкнул демон.

После чего Вельзевул вошёл в портал, демонстрируя свой изможденный вид.

— Тузя, слезь с меня. — спихнула я с себя этого котяру.

Вид у последнего был довольно обиженный, но только на несколько секунд. После тщательного осмотра им меня, он радостно фыркнул и ткнулся носом в моё плечо, не позволяя подняться.

— Ну Тузя! — прикрикнула я, желая ещё и ножкой притопнуть, однако мне это было не доступно из-за моей примечательной позы.

— Позволь помочь. — вмешался ректор, наклоняясь и протягивая руку, ладонью к верху.

Взгляд скользнул по угловатому запястью, большой ладони, длинным пальцам и замер на острых ногтях. Казалось, прикоснись я к ним, порежусь или поцарапаюсь. Заглянула в глаза демону, потянувшись к спасительной конечности и что-то меня насторожило. Воздух словно загустел, поймав меня в свой плен, как мёд муху. Глаза демона с приближением моей руки стремительно темнели, а я почувствовала себя полевым зверьком перед степной змеёй-гипнотёркой. Нет, наполовину заглоченым зверьком, у которого нет шанса понять, что произошло. Демон за какое- то мгновение изменился в лице, взгляд стал голодным, а губы напряглись. Крылья носа едва заметно раздулись, а сам демон напрягся всем телом.

Я даже понять не успела, что именно меня напугало, как резко отдёрнула руку и отползла, ведя себя совсем не как нежная леди. А Тузя вдруг пригнулся и зарычал на Вельзевула, выпрямив свой хвост.

Ректор резко выпрямился и брезгливо поморщился.

— Досадно. — сцедил демон, развернувшись и шагнув в портал.

А меня колотило. Колотило от страха, от этого жуткого ощущения быть съеденной. Никогда прежде, я не испытывала ничего подобного и понять сейчас, что произошло, мне было очень трудно.