Прятки [ Венера Прайм 3]
Шрифт:
— А когда туда будет следующий рейс?
— Все зависит от того, сколько времени потребуется, чтобы доставить сюда новых крошек с Земли.
— С Земли… Да…
— Может, ты уговоришь какого-нибудь дальнобойщика подвезти тебя. Но эти водители обычно хотят много. У тебя есть что предложить?
Блейк покачал головой и удрученно отвернулся. Но когда, войдя в шлюз, он остановился, чтобы запечатать шлем, то позволил себе улыбнуться.
Ночь. Синие огни и нержавеющая сталь бара «Сосна», Блейк кричит Лидии, стараясь перекрыть вой синтезатора:
—
— Да, помню. Ты Майкрофт.
— О, ты помнишь…
— Что тебе надо?
— Слушай, помнишь, Евгений сказал, что устроил меня на головной участок? Ну, мне действительно нужна эта работа, но там из-за какой-то аварии вышли из строя все крохи. Ты не можешь меня подвезти?
Она недоверчиво посмотрела на него:
— Подвезти на головной участок?
— Да. Я знаю, ты говорила, что никогда не берешь пассажиров, но если бы ты знала, что это значит для меня…
— Подожди здесь, мне нужно кое с кем поговорить.
— Я заплачу. Я имею в виду, я не могу заплатить прямо сейчас, но я готов…
— Заткнись, ладно? — Ее раздражение было несомненным и он замолчал.
— Я вернусь через минуту.
Он смотрел, как она локтями пробирается сквозь толпу. Он едва мог видеть ее между качающимися головами кричащую в свой комлинк. Она вернулась:
— Ты что-нибудь понимаешь в грузовиках?
— Очень мало. Я водопроводчик.
— Ладно, я не думаю, что придется чиниться.
— Так ты берешь меня?
— Об этом я тебе и толкую.
— Когда стартуем?
— С рассветом.
— Отлично! Спасибо, Лидия. Могу я купить тебе…?
— Нет. Увидимся завтра. Сделай мне одолжение — исчезни до тех пор.
IX
Подбитый марсоплан падал. Его тонкие крылья трепетали, изгибались и загибались назад так далеко, что казалось, они вот-вот сломаются. Радар, спутниковая радиосвязь, голопроекция, бортовые компьютеры, даже комлинк — все сразу отказало. Без компьютеров, которые непрерывно осуществляли регулировку рулевых поверхностей, деформировали крылья нужным образом, марсоплан летел не лучше, чем разорванный клочок бумаги.
В качающейся кабине Халид, так спокойно, как только мог, пытался спасти гибнущее судно. Он постукивал переключателями, настраивал потенциометры и наконец вернул в сеть питание от вспомогательных экранированных батарей.
Управляющие компьютеры потеряли программу отвечающую за направление полета и многие другие функции. Халиду пришлось напомнить этим электронным склеротикам, что их основная задача — держать самолет в воздухе и желательно горизонтально и прямо. Прошла целая минута, пока ему это удалось. И вот теперь с этим «прямо» возникла проблема. — Самолет оправился от беспорядочного падения и летел прямо на устрашающий утес, черный от базальта, красный от ржавого железа. Покоряясь неизбежному, со спокойствием фаталиста, Халид наблюдал за его приближением.
Им повезло. В двух десятках метров от скалы самолет нашел восходящий поток воздуха, но все же его длинные крылья дважды задели скалу, прежде чем ему удалось преодолеть ее вершину.
Халид взял управление кораблем на себя и управлял им с помощью джойстика.
Приборы наведения не работали, радиовысотомер не работал, связи ни со спутниками в космосе, ни с наземными станциями не было. Он отключил
Уходя от встречных ветров в воздухе, огибая холмы и горы, пересекая каньоны и дюнные поля он старался двигаться в нужном направлении.
Управляя самолетом, Халид нашел время выглянуть из-за спинки сиденья. Спарта повисла на ремнях безопасности, запрокинув голову. Лицо ее было пепельно-серым, лоб покрыт испариной. Однако дыхание ее было ровным, а пульсирующая жилка на шее свидетельствовала о том, что сердце бьется ровно.
В течение двух часов марсоплан летел без происшествий над огромным плато Фарсида, вдоль линии крутых шлаковых конусов, их свежая и переливающаяся черная лава была припорошена оранжевым песком. Конус в конце линии был самым высоким, когда самолет обогнул его, на юго-западе открылось бесконечное поле дюн и везение похоже закончилось. — Кипящая пыльная буря ползла по плато, преграждая путь, насколько мог видеть Халид, ощетинившись сверкающими фалангами сухих молний.
Развернув марсоплан к седловине между двумя ближайшими конусовидными вулканами, Халид нырнул к земле. Он затормозил как раз вовремя, чтобы самолет успел скользнуть по крутому склону. Он ударил по переключателям, крыло выпустило десятки спойлеров [12] , гася подъемную силу. Самолет потерял скорость и мягко приземлился.
Халид хлопнул по ремню безопасности, откинул купол и выпрыгнул наружу. Задействовав механизм крепления левого крыла к фюзеляжу, он отсоединил их друг от друга.
12
Выпущенные спойлеры.
Подбежал к креплению левой хвостовой балки и, отпустив защелки, положил балку и ее вертикальное оперение плашмя на землю.
Подбежал к кончику крыла. Вытащил тонкий шнур, свернутый в специальном кармане на кончике крыла и одним концом прикрепленный к крылу. Из того же кармана он достал стальной инструмент, похожий на ледоруб, и длинный штырь. Вбив штырь в в твердую лаву, привязал шнуром к нему конец крыла.
Такие карманы со стропами и штырями в них, в шахматном порядке, через равные промежутки были расположены по всей длине крыла, а также на хвостовой балке. И через некоторое время вся разобранная левая часть марсоплана была надежно прикреплена к земле.
К тому времени, как он повторил этот процесс с правой стороны самолета, небо потемнело от дымящихся столбов пыли.
Его последней задачей было привязать капсулу фюзеляжа к земле. Когда она была надежно закреплена, он забрался внутрь и рывком опустил купол. Это удалось ему с трудом из-за усилившегося ветра.
Халид посмотрел на Спарту. Она все еще была без сознания, но боли на ее лице не было.
И шторм набросился на них, как какой-то зверь, и проглотил их целиком. Тучи песка, видимость не больше метра, кабина вибрирует — потоки воздуха вот-вот вырвут вбитые штыри. Осталось только молиться. Ну-ка, где тут направление на Мекку? Так, Земля примерно там…