Шрифт:
КОРЕПАНОВ АЛЕКСЕЙ
ПРЫЖКИ "ПРЫЖКА":
ЧАСОК ПЕРЕД РАБОТОЙ
– Ну что, налюбовался окрестностями?
– спросил Медведев и похлопал по траве рядом с собой.
– Садись, Ваня. Посидим, отдохнем, да и за дело.
– Налюбовался.
– Пархоменко расстегнул ворот комбинезона и лег спиной в мягкую зелень, подложив руки под голову.
– Удивляюсь я тебе, Луис.
– Что такое?
– рассеянно отозвался Медведев, рассматривая сорванную травинку.
– Почему это вдруг я стал объектом твоего удивления?
– Да ты хоть по сторонам глянь, а то развалился
Медведев отбросил травинку, козырьком приставил ладонь к глазам и медленно, слева направо, обвел взглядом горизонт, затянутый лиловыми облаками. Затем удовлетворенно хмыкнул и лег, подперев рукой щеку.
– Эх, Ваня. Какой это у тебя мир?
– Все равно удивляюсь.
– Третий. А у меня, уважаемый разведчик-классификатор первой группы сто третий. Или что-то около. Поэтому у меня успела сложиться хорошая традиция: первый часок после выхода из нашей коробки просто посидеть, а уж потом приступать. По-моему, традиция вполне безобидная.
– Все равно удивляюсь, - упрямо повторил Пархоменко.
– А вдруг буквально за углом что-нибудь необычное?
– Всему свое время, Ванюша. Время сидеть, и время работать, как сказано до нас. Все разведаем, все классифицируем, обо всем доложим. Разберемся. Кстати, с результатами предварительной киберразведки, помнится, вместе знакомились. И где же там неожиданности?
– Разве киберы все разглядят?
– Что, у тебя претензии к работе разведки? Где-то прозевала чужую деятельность? Дала неправильные исходные?
– Не прозевала.
– Пархоменко вздохнул.
– Ничего пока нет.
– Только не расстраивайся, жизнь-то впереди. Пообщаешься еще с мудрыми и ясноглазыми, инопланетянку прекрасную встретишь. В белом одеянии. А скажи, давно ли мы научились развертывать пятое измерение, коробки наши сооружать и прыгать с планеты на планету? Много ли годков-то прошло, а, Ваня?
– Ну, семнадцать.
– Совершенно верно, семнадцать. Пятьсот шесть новых миров. Мы в пятьсот седьмом. В соответствии с планом работ Дальней Разведки, за столько-то там тысяч светолет от домашнего очага. А разум, Ванюша, в пятьсот восьмом. Кто там по графику: Кочергин?
– Он в отпуске. Кажется, полез куда-то в Гималаи.
– Прекрасно. Просись вместо него с Саймоном и как раз угодишь на свидание с Аэлитой.
Пархоменко сел и обхватил руками колени. Бледный кружок чужого солнца плавал в разрывах лиловых облаков, слева желто-красной стеной стоял лес, впереди безмятежно лежала зеленая равнина, переходящая у горизонта в округлые холмы, а справа растопырилась на серебристых опорах яйцеобразная "коробка" десятиметровой высоты - специализированное транспортное устройство типа "Прыжок", шестая модель.
– А там речка.
– Пархоменко показал в сторону "Прыжка".
– Наш берег скалистый, а другой песчаный. Неглубокая, песочек на дне, и течение еле-еле.
– И в воде русалка живет. И бегло говорит на линкосе.
– Я тебя понимаю, Луис, - задумчиво произнес Пархоменко.
– Слишком много весомейших аргументов подтверждает наше одиночество. И слишком мало времени мы ведем разведку. Что такое семнадцать лет? Но верить-то хочется!
– Ну и верь, кто
– Веришь, а сам расселся здесь, как у себя в саду под яблоней. А вдруг там, у речки той, что-то невероятное?
– Повторяешься, Ваня. Значит, внутренние резервы нашей беседы исчерпаны и пора приступать.
– Нет, подожди. Послушай. Вот мы повсюду ищем других. Обшарили всю Солнечную, дома у себя все обнюхали, в каждую пещеру заглянули, под каждый кустик, дно всех морей-океанов прочесали. До звезд добрались. А о себе-то мы все знаем? Себя-то хорошо изучили? Ну, кое-что умеем, не спорю, похлеще древних зкстрасенсов. Но предел ли это, Луис? Может быть, мы в сто раз интереснее любых инопланетян, может быть, мы на такое способны, что никогда и не снилось ста тысячам мудрецов всех времен и народов? Может быть, вместо этих наших коробок надо зеркал побольше поставить и в себя смотреть? Так, - деловито сказал Медведев, встал, одернул комбинезон и застегнулся на все кнопочки и "молнии".
– Работа по тебе плачет, друг Ванюша. Разведка и классификация. Вот и займемся. И посмотрим, на что мы способны. Без всяких зеркал, но с телезондами
и Помощниками.
– Нет, ты уж послушай. Часок твой первый еще не прошел.
Пархоменко тоже поднялся и загородил дорогу к "Прыжку". Медведев покачался с пятки на носок и пожал плечами.
– Если настаиваешь - давай. Послушаем.
– Не пожалеешь, - пообещал Пархоменко.
– Бабушка моя по отцу умерла семнадцать лет назад, а дед погиб намного раньше. Энно, эпицентр "черной вспышки". Но я о нем наслышан. Знаешь, в книгах обещают там для возлюбленной всех драконов перебить, злых великанов извести, луну с неба достать...
– Почему в книгах? В молодости сам обещал. И доставал.
– Ну вот. А дед мой посулил путешествие в такие края, где никто никогда... И, судя по paccказам бабушки, выполнил обещанное. Бабушка говорила, это было как сон, как тысяча разноцветных снов... Они с дедом, Сергеем его звали, несколько дней в таких краях провели, что нигде не описаны, потому что никто никогда не видал этих краев. Она ведь так и не смогла понять, снилось eй все это, или внушение, или на самом деле было?..
– Ну а мораль?
– нетерпеливо спросил Медведев и тут же насмешливо добавил: - Хотя мораль-то ты уже предварительно огласил: мы способны на такое, что и не мерещилось самым сверхмудрым инопланетянам. А посему себя надо познавать, а не мотаться по Заземелью. Опять же, расходов меньше. Стоило ли в Дальнюю идти, а, Ванюша? Сидел бы себе дома, смотрел в зеркало.
– Стоило. Пойдем, покажу кое-что.
Пархоменко зашагал по примятой траве, возвращаясь к реке по собственным следам.
– Эй, Ваня, а как же насчет того, чтобы приступить к работе?
– Пойдем, тут недалеко, - не оборачиваясь, ответил Пархоменко.
Медведев опять пожал плечами и, насвистывая, направился следом.
Они дошли до неширокой ложбины, наклонно ведущей к реке. Вдали уже была видна серая вода и лоскуток красноватого песчаного берега на другой стороне. Медведев догнал напарника, похлопал его по плечу и укоризненно протянул: